— Нагнись и раздвинь ноги. — От грубой команды Ашера у меня по спине пробежали мурашки.

Я повиновалась, положив руки на верхнюю палку двойного станка и раздвинув ноги. Мои выдохи предвкушения затуманили стекло, превратив мое отражение в дымку темных волос и красных щек.

Однако игла замешательства пронзила мою похоть, когда Ашер подошел к звуковой системе и включил ее.

Знакомые звуки классической музыки наполнили студию, ее элегантная симфония резко контрастировала с непристойным изображением меня, склонившейся над станком, с широко расставленными ногами, обнаженной грудью и скользкими от соков бедрами.

Мой клитор запульсировал от этой двойственности.

Если бы кто-нибудь из моих старых учителей балета мог увидеть, чем мы занимаемся в этой студии...

Шаги Ашера эхом отдавались от полированного деревянного пола. Он вернулся на свое место позади меня, его взгляд впитывал меня с такой интенсивностью, что я снова покраснела.

— Музыка на случай, если кто-то из прислуги спустится вниз. — Его бархатистый голос скользнул по моей коже так же уверенно, как ласка. — Не хотелось бы, чтобы они нас услышали.

С этими словами он задрал мне платье до талии, запустил большие пальцы в нижнее белье и сдернул его вниз, обнажив блестящее доказательство моего желания.

— Блять, ты вся мокрая. — Он провел пальцем по влаге. Я снова заскулила и заерзала, все мое тело покраснело. Его смешок коснулся моей спины. — Тебя это возбуждает, милая? Когда тебя наклоняют и играют с тобой, пока ты ждешь моего члена?

Я была слишком возбуждена, чтобы смутиться.

— Да.

— Хм. Я так и думал. — Он убрал руку, игнорируя мой протестующий крик. — Тебе придется подождать еще немного, но не волнуйся, дорогая. — Злая ухмылка пробежала по его лицу, когда он опустился на колени между моих ног. — Я сделаю так, чтобы это стоило твоего времени.

Это было единственное предупреждение, которое я получила, прежде чем его язык коснулся моего клитора, и мой мир разлетелся на осколки чистой похоти.

Я закричала, сжимая руками станок, пока Ашер ел меня сзади. Он слизывал мои соки и кружил языком по моему набухшему клитору, прежде чем всадить его в меня. Фортепианная музыка смешивалась со звуками его языка, трахающего мою киску в восхитительных быстрых движениях.

Крепкие руки схватили мои бедра, удерживая меня в неподвижности, пока я тряслась и рыдала. Наслаждение было таким сильным, что у меня на глазах выступили слезы.

Он отпустил одно из моих бедер и провел большим пальцем по моему клитору. Он одновременно глубоко ввел в меня свой язык, и на этом все.

Я взорвалась, оргазм пронесся по всему моему телу, овладевая каждой мышцей, пока я омывала его лицо своими соками.

Он застонал, и вибрации послали мини-волны по моему телу, прежде чем он отстранился и встал.

Я услышала металлический скрежет расстегивающейся молнии и звук рвущейся фольги, но мне не удалось переждать последние волны оргазма, прежде чем он оказался внутри меня, наполняя меня до тех пор, пока я не задохнулась.

Я все еще была чувствительна, и один толчок вызвал второй, менее сильный оргазм, последовавший за первым.

Это был мой первый в жизни набор оргазмов, следующих один за другим, и я настолько отдалась ощущениям, желанию, что могла только крепко держаться, пока Ашер трахал меня до рыданий и состояния бессмысленного бреда.

Обычно он был нежнее, когда мы занимались сексом, но это? Это было грубо и жестко, и все, что я не знала, что мне нужно. Мы были захвачены потребностями момента, наши проблемы утонули в океане желания и выплеснулись с каждым криком и стоном. Тем не менее, несмотря на жестокий ритм нашего соития, он периодически замедлялся, чтобы проверить меня.

Я оценила его чувства, но мне было хорошо в этой позиции, более чем хорошо. И я не хотела, чтобы он сдерживался. Я хотела, чтобы он трахал меня сильнее.

— Вот здесь, — выдохнула я. — Сильнее, глубже... да.

Его яйца шлепали мою кожу с каждым толчком, подчеркивая скорость и силу его ритма, но этого все равно было мало. Я хотела большего.

Ашер снова замедлился, чтобы приспособиться ко мне, когда я выпрямилась, подняла одну ногу и вытянула ее вдоль нижнего станка. Я была не такой гибкой, как до операций, но высота станка и то, как он держал меня, смягчили любое давление, которое могло бы спровоцировать обострение.