Как, черт возьми, они меня нашли? Все в КАБ должны были подписывать соглашение о неразглашении, и я всегда был осторожен, когда ехал от дома до школы. Самое главное, как, черт возьми, они прошли через ворота безопасности?

— Вы видели, как люди сжигают ваши рубашки в «Холчестере»?

— Каково это – быть ненавидимым фанатами, которые раньше любили тебя?

Шум усилился. С поднятыми капюшонами и огромными черными линзами, скрывающими лица, они напоминали стаю стервятников, кричащих о объедках.

Мой пульс участился. Крики и вспышки слились в белый шум, а мой живот скрутило от знакомого потрясения.

Я не ненавидел СМИ как таковые. У нас были симбиотические отношения, но только когда вовлеченность была взаимной.

Я ненавидел это – засады, вторжения в личную жизнь, грубые попытки вывести меня из себя, чтобы они могли продать мою реакцию за доллар. Вот почему я отказался дать им один.

Дождь лил крупными, тяжелыми каплями, промочив меня до костей. Раскаты грома прокатились над головой и добавили хаоса, когда я пришел в себя и попытался протиснуться сквозь толпу.

Я буду беспокоиться о том, как они меня найдут позже. Сейчас мне нужно было добраться до машины и увезти нас отсюда к чертям.

Нас. Скарлетт.

Я обернулся, мое сердце панически забилось, когда я увидел ее застывшей наверху лестницы, ее глаза широко раскрыты, а лицо бледное. Я предполагал, что она прямо за мной, но она, похоже, была в шоке.

Один из папарацци сказал что-то, что затерялось в буре, и схватил ее за руку.

Щелкнул выключатель, и моя решимость держать рот закрытым улетучилась под красной дымкой.

— Эй! — Я развернулся и оттолкнул его от нее. — Не трогай ее!

Вспышки фотокамер взорвались новым безумием.

— Вы спите вместе?

— Она твой тренер?

— Какие у вас отношения?

— Ашер?

— Ашер!

Мой голос и возобновившиеся крики вывели Скарлетт из оцепенения. Она схватила мою протянутую руку и побежала со мной к моей машине.

Я беспечно проскочил сквозь толпу папарацци, и мы каким-то образом добрались до моей машины без дальнейших происшествий.

Она дала мне свой адрес, но никто из нас не разговаривал до тех пор, пока я не покинул территорию КАБ, а камеры не стали далекой ордой.

— Ты в порядке? — спросил я. Казалось, это был вопрос дня.

— Да. Я просто... — Скарлетт моргнула, в дрожании ее слов прослеживались остаточные следы шока. — У тебя всегда так?

— Не всегда, но большую часть времени.

Это была одна из многих причин, по которым я не встречался. Любые отношения рухнули бы под тяжестью моих футбольных обязательств, общественного внимания и назойливых папарацци. Все хотели встречаться со знаменитостью, пока однажды не приходили домой и не обнаруживали, что люди роются в их мусоре в поисках денег.

— Боже. — Скарлетт обмякла на сиденье. — Как они тебя нашли?

— Либо кто-то нарушил соглашение о неразглашении, либо они следили за мной от самого дома, а я не заметил.

Мне нужно было позвонить своему PR-агенту и узнать, сможет ли она справиться с фотографиями до их публикации. Папарацци часто играли быстро и вольно с правилами, но Слоан имела опыт их изменения по своему усмотрению. Я не хотел, чтобы Скарлетт столкнулась с полным беспорядком, который бы произошел, если бы ее лицо попало во все таблоиды.

— Спасибо, что помог мне там, — тихо сказала она. — Тебе не обязательно было этого делать. Они, наверное, сделали снимок, на котором ты толкаешь того парня.

— Он заслужил это. — Мои мышцы снова напряглись при воспоминании о руках этого придурка на ней. — Он не должен был трогать тебя.

Скарлетт с трудом сглотнула.

— Я удивлен, что у тебя раньше не было подобных стычек, — сказал я после очередного молчания. — Из-за твоего брата.

— Он ограждает меня от подобных вещей. К тому же, в межсезонье он живет в Париже, и когда он здесь, мы тусуемся друг у друга дома, а не на публике.

— Значит, вы двое близки.

— Да. Мы выросли в разных городах, но часто общались. В детстве у меня было не так много друзей из-за моего балетного графика, а у него была та же проблема из-за футбола. Мы были ближе друг к другу, чем кто-либо.

Это было странно. Тема Винсента обычно раздражала меня, но я мог слушать Скарлетт весь день и не уставать.

Но опять же, это было связано не столько с предметом, сколько с ней. Она была настолько сдержанной, что любые проблески ее личной жизни завораживали меня.