Но он такой, поэтому тебе нужно собраться.

— В любом случае, — я прочистила горло, моя кожа все еще покалывала от нашего короткого прикосновения ранее. Должно быть, это статика от моей одежды; из-за того, что я носила шерсть в мае. — Давайте начнем. Основное внимание в наших тренировках будет уделено силе, выносливости и гибкости. Мы начнем с разминки, а затем перейдем к работе ног.

Я постепенно расслабилась, когда сессия началась, и мое беспокойство из-за близости Ашера угасло под натиском желания хорошо поработать. Я не хотела этой роли, но теперь, когда она у меня есть, я собираюсь преуспеть, черт возьми.

— Давайте перейдем к глубокой растяжке, — сказала я после того, как мы закончили базовую разминку. — Мы поднимем правую ногу на станок, сделаем вдох и опустимся грудью к ноге. Двигайтесь медленно, не торопитесь...

Я демонстрировала им движение, наслаждаясь растяжкой и нежной музыкой, играющей на заднем плане. Это была самая успокаивающая часть...

— Чёрт!

Моя голова дернулась от проклятия Винсента. Я опустила ногу и повернулась, чтобы увидеть, как он изо всех сил пытается поднять ногу на станок. Футбол не развивает гибкость естественным образом, как танцы и гимнастика, поэтому некоторые растяжки были трудны для игроков.

Однако Ашер уже находился в правильном положении и наслаждался трудностями моего брата.

— Это простая растяжка, Дюбуа, — протянул он. — Но ничего страшного, если ты не сможешь этого сделать. Мы не можем иметь все природные таланты.

Лицо Винсента покраснело. Он ненавидел быть вторым, особенно после Ашера. Я никогда не говорила этого вслух, но подозревала, что именно поэтому он сделал то, что сделал на последнем чемпионате мира.

Если бы он был против кого-то другого, он бы не притворялся, что получил травму. Он презирал такое пикирование, но его соперничество с Ашером часто заставляло его делать глупости.

— Я не удивлен, что у тебя такая низкая планка того, что ты считаешь талантом, — резко ответил Винсент. — Сенсация, Донован, трюки и яркие голы не означают, что ты лучше других.

— Это не то, о чем думали члены жюри «Золотого мяча», когда вручали мне мою четвертую награду в прошлом году. — Ашер четыре раза выигрывал престижную награду «лучший игрок сезона»; Винсент выигрывал ее дважды. — Кроме того, похоже, что для тебя планка недостаточно низкая. — Ашер ухмыльнулся, глядя на форму Винсента.

Костяшки пальцев моего брата побелели, сжимая станок.

— Ты...

— Хватит! — резко сказала я. — Давайте вернемся к работе. Если хочешь спорить, делай это в свободное время.

Они погрузились в упрямое молчание, но, надо отдать им должное, они не пытались снова затеять драку друг с другом во время тренировки.

Я изменила некоторые растяжки для Винсента, и следующий час мы провели, отрабатывая различные техники работы ног, в которых футбол и балет пересекались больше всего.

Никто из них раньше не занимался кросс-тренингом с танцами, поэтому в первый день я не стала нагружать их слишком сильно. Тем не менее, к концу нашей сессии все были измотаны и обливались потом.

— Беру назад все, что я говорил о том, что футбол более напряженный, чем балет. — Винсент выпил бутылку воды. Его лицо блестело от пота. — Не могу поверить, что ты полжизни занималась этим ради развлечения.

— Это было не просто развлечение. Это была моя работа, — напомнила я ему. Меня пронзило острие боли при слове «была», как в значении «бывшая», как в значении – это больше не было моей работой. Во всяком случае, не профессиональная танцевальная часть.

И да, я считала балет забавным занятием, когда была моложе. Мне нравилась дисциплина, хореография и костюмы, но больше всего мне нравилось открывать для себя то, к чему у меня был природный талант. Пока мои сверстники переживали о том, что они будут делать после окончания школы, мое будущее уже было предопределено.

А потом дождливая летняя ночь украла это будущее, и мне остались лишь осколки того, что могло бы быть.

Волна покалывания пробежала по моей коже. Я повернулась и протерла станок, надеясь, что Винсент не заметил перемены в моем настроении.

Мне нравилось, что он не ходил на цыпочках вокруг моего прошлого, как это делали наши родители, но иногда я была не в том состоянии, чтобы говорить об этом.

— Если занятия слишком сложны для тебя, можешь прекратить, — сказал Ашер. Он схватил салфетку, чтобы помочь мне очистить станок, и на этот раз покалывания, охватившие мое тело, не имели ничего общего с призраками моего прошлого. — Я уверен, тренер поймет.

Взгляд Винсента стал острым.

— О, со мной все будет в порядке. Я больше беспокоюсь о тебе. — Он бросил пустую бутылку в дорожную сумку. — В конце концов, только у одного человека в этой комнате есть Кубок мира, и это не ты.