Спор с самим собой. Это никогда не было хорошим знаком.

Скарлетт обернулась. Наши взгляды встретились, и по моему позвоночнику пробежала полоса мурашек.

— Ты рано. — Она не двинулась со своего места у станка, и я не двинулся с места от двери.

— Я такой студент.

— Ты имеешь в виду любимчик учителя?

— Дорогая, если ты хочешь называть меня любимым – не останавливайся.

Мой рот изогнулся в легкой усмешке, когда я увидел, как розоватый оттенок расползается по ее шее и лицу.

Она так легко краснела. Это было восхитительно, особенно когда это противоречило словам, вылетавшим из ее уст.

— Два новых правила, — сказала она. — Первое: никакого флирта со мной. Никогда.

— А, мы снова к этому вернулись. Прошло много времени. — Я наконец покинул свой пост в дверях и вошел в студию. — И еще, я не флиртовал. Я говорил правду.

— Второе, — продолжила она, игнорируя меня. — Не называй меня «дорогая».

— А как насчет медовой булочки?

— Нет.

— Мадам?

— Нет.

— Колокольчик?

— Только если ты хочешь, чтобы я пнула тебя в колокольчик между ног.

Взрыв смеха вырвался из моей груди.

— А я-то думал, что балерины должны быть мягкими и изящными.

— О, мы такие. — Скарлетт приподняла бровь. — Мы также, фунт за фунтом, одни из сильнейших спортсменов в мире. Так что поверь мне, когда я говорю, что я пну тебя, и это будет больно.

— Я верю тебе. — Я не мог перестать улыбаться. — Никакого флирта, никакого «дорогая». Понял.

Наше остроумие утихло, когда через минуту появился Винсент. Типично. Он всегда все портил.

Однако предупреждение Скарлетт с нашего последнего сеанса было свежо в моей памяти, поэтому я держал рот закрытым и игнорировал его, насколько мог.

Наверное, тренер не это имел в виду, когда заставлял нас тренироваться вместе, но его здесь не было. То, чего он не знал, ему не повредит.

У нас не было много времени на сближение в любом случае. Люди недооценивали строгость балета, потому что он выглядел таким неземным, но на самом деле обучение было жестоким – и мы все еще были на стадии новичков.

Нежная внешность Скарлетт была отвлекающим маневром; она управляла своей студией как чертов сержант по строевой подготовке. Даже тренер был бы впечатлен.

— Один, два, три, четыре. Повторяем, два, три, четыре. Хорошо. Еще раз. Я... — Скарлетт резко остановилась, краска отхлынула от ее лица.

Мы с Винсентом запнулись.

— Ты в порядке? — спросил я, и в то же время он сказал: — Это..?

— Нет. Я в порядке. — Она натянуто улыбнулась. — Мне просто нужно... в туалет. Продолжайте. Я сейчас вернусь.

Я проводил ее взглядом, когда она вышла из комнаты. Ее походка казалась странной, как будто она отдавала предпочтение одной ноге перед другой, но это могло быть обманом зрения.

Она в порядке. У нее не было причин лгать, и даже если она плохо себя чувствовала, она была способна позаботиться о себе.

Так почему же я беспокоился?

— Даже не думай об этом. — Резкий тон Винсента снова привлек мое внимание к нему. — Я видел, как ты на нее смотрел, — сказал он, когда я вопросительно поднял бровь. — Тронешь мою сестру, и ты мертв.

— Бросай эту чрезмерно опекающую братскую фразу, Дюбуа. Это клише.

— Я просто дружески предупреждаю тебя. — В выражении его лица не было ни капли дружелюбия. — Скарлетт – вне зоны доступа.

— Скарлетт может говорить сама за себя.

— Да, но она слишком добра к уродам, которые хотят ею воспользоваться.

Я не был уверен, встретил ли я ту самую Скарлетт, поскольку та, которую я знал, казалась вполне довольной тем, что поставила меня на место.

Я не стал признавать тех уродов, которые хотят воспользоваться частью его комментария. Я знал свои намерения и границы; Винсент мог думать все, что ему вздумается.

— Не то, чтобы у тебя это получилось, даже если бы ты попытался с ней познакомиться. Она больше не будет встречаться с футболистом. — Винсент пожал плечами. — Не повезло.