Шрифт:
Однако, когда фотожурналист ушел и воздух снова стал тише, гнев медленно утих, оставив после себя видимое разочарование.
— Мне нужно улучшить безопасность. — Ашер потер рукой лицо. Он звучал устало, и игла сочувствия пронзила мой живот. — Я не хотел превращать это место в чертово государство слежки, но я не могу позволить, чтобы люди пробирались сюда таким образом. Если бы мы не поймали его вовремя...
Холодок пробежал по моей коже. За один месяц у нас было два близких контакта с папарацци. Сколько времени пройдет, прежде чем наша удача закончится?
— Как он сюда попал?
Одно дело – проникнуть на территорию школы, а другое – проникнуть на чью-то частную собственность.
— Моя команда по ландшафтному дизайну то появлялась, то исчезала, пока мы тренировались. Он, должно быть, проскользнул вместе с ними. — Ашер стиснул челюсти. — Такие люди, как он – гребаные стервятники, вынюхивающие все вокруг в поисках объедков, которые могут найти.
Игла сочувствия вонзилась глубже.
— Быть на виду у публики, должно быть, ужасно.
Винсент имел дело с тем же в определенной степени, но ни один спортсмен не продавал заголовки так, как Ашер. Пристальное внимание и вторжения в личную жизнь, с которыми он столкнулся, были на другом уровне.
— Я бы справился, если бы они просто пришли за мной. Я знаю, на что подписался, — сказал Ашер. — Но ты ввязываешься в эту неразбериху, и это, черт возьми, не нормально.
Его слова пульсировали в моих венах, наполняя их неприятным теплом.
— О. Я... — Я запнулась на секунду, прежде чем вернула себе самообладание. — Тебе не нужно обо мне беспокоиться. Я большая девочка. Я смогу справиться с ненормальными папарацци.
Это заставило его губы слегка изогнуться.
— Говорит человек, тяжело дыша, словно он только что пробежал марафон.
— Дай мне передохнуть. Прошло много лет с тех пор, как я так бегала. — Мои желеобразные ноги подтвердили мой долгий перерыв в кардиотренировках.
Намек на его улыбку исчез.
— Чёрт. Я забыл, насколько это ударная нагрузка при беге. Это ведь нехорошо при хронической боли, да?
Тепло в моих венах растаяло, превратившись в мед. Черт, всё растаяло. При таком раскладе меня придется отскребать с подъездной дорожки лопаткой.
— Ты искал информацию о хронической боли?
Тускло-красный оттенок появился на скулах Ашера.
— Из любопытства, вот и всё, — сказал он. — Я не знал об этом многого, поэтому решил, что должен изучить основы. Очевидно.
— Очевидно.
Нормально ли, что человеческое сердце бьется так быстро? Несколько недель назад я прошла ежегодный осмотр. Врач сказал, что все выглядит нормально, но, возможно, мне нужно второе мнение, потому что внутри моей груди происходит что-то странное.
Глаза Ашера сверкнули целой гаммой эмоций, которые я не могла расшифровать.
— Хочешь принять ванну?
Резкая смена темы была настолько абсурдной, что вернула меня в нормальное состояние.
— Прости?
— Ванна. От воспаления. Я принимаю её после особенно интенсивной тренировки. Она помогает восстановиться.
— Воспаление. Верно. — Конечно, он не спрашивал, хочешь ли ты принять с ним ванну, идиотка. — Все в порядке. Я могу принять ванну дома.
За исключением того, что ванна действительно звучит замечательно, а до дома нужно добираться не меньше часа, если учесть дневные пробки.
Оставшийся адреналин вытек из моих конечностей. Мне хотелось лечь на подъездную дорожку и позволить нагретому на солнце камню снять мою боль.
— Ты уверена? У меня миллион гостевых ванн. Это не проблема. — Нахмурившись, Ашер предложил, заметив мой спад энергии. — В это время дня пробки – это кошмар. Если ты плохо себя чувствуешь, я не хочу, чтобы дела пошли хуже, пока ты стоишь в пробке на Пикадилли.
Нет. Для меня было бы слишком странно принимать ванну в доме ученика, особенно если этим учеником был Ашер Донован.
Я абсолютно, однозначно, на сто процентов не должна принимать его предложение.
Но я так устала, и мое тело болело, и если я сейчас же не сяду, то могу потерять сознание во второй раз прямо перед ним, и разве это не будет неловко?
— Я... — Не делай этого. Смирись. Подожди, пока не придешь домой. — Ладно. Если ты не против.