Все на службе Нес'раку. Моя жизнь для алигарии.

С самой ранней юности его готовили быть воином. Он был Экхорой, одним из избранных воинов, живы были его товарищи или нет. Он был Рендашем.

Он стиснул челюсти, когда внутри разгорелся огонь, распространяя жар по его конечностям. Если это его единственная возможность, он воспользуется ей и вложит все в эту попытку.

Контроль.

Найрос Рендаша налил силы в его руки, и мускулы вздулись. Раздув ноздри, он со всей мощью напрягся в своих наручниках. Металлические кандалы застонали и впились в его кожу. Он снова призвал найрос, раздувая внутреннее пламя и выжимая из него больше энергии. Боль пронзила его, пробирая до костей и угрожая перехватить дыхание.

Отстраненность.

С рычанием он отодвинул боль в сторону и вложил больше энергии в усилие, напрягая тело и разум сверх их текущих пределов. Металлический щелчок возвестил о том, что один из крепежей наконец поддался. Звук повторился еще несколько раз, когда сломались оставшиеся болты. Внезапно получив свободу, его руки взметнулись над головой, сотрясая все его тело.

Его верхние и нижние руки с каждой стороны были связаны между собой тяжелыми наручниками, которые оторвались от кресла, но не расстегнулись, фактически оставив у него две функциональные руки, а не четыре. По крайней мере, в этом отношении он в настоящее время был на равных с людьми.

Транспорт тряхнуло от внезапной потери скорости, он сильно дернулся и вынудил Рендаша вернуться в кресло, обращенное спинкой вперед. Он сдернул с головы черную ткань. Камера была заполнена непроницаемой тьмой. Его найрос можно было использовать, чтобы изменить зрение, но это не стоило затрат энергии.

Он позволил себе минутку отдыха, расслабив мышцы и найрос. Полностью восстановившись, он смог бы значительно увеличить силу мышц с помощью найроса, всего лишь подумав об этом, но он сильно ослаб.

Рендаш поднял левые руки и сжал челюсти, концентрируясь, когда транспорт полностью остановился. Врахск — мерцающий и шипящий, как в первые неопытные попытки сформировать его много лет назад, — простерся с тыльной стороны одной руки. Широкий изогнутый энергетический клинок отбрасывал мягкое фиолетовое свечение на Рендаша и его окружение, озаряя гладкие металлические стены.

Он проигнорировал боль в затекших мышцах, когда наклонился вперед и поднес врахск к ножным кандалам. Металл зашипел, когда лезвие прошло сквозь него. Оковы с тяжелым лязгом упали на пол транспорта, и Рендаш с благодарностью вытянул ноги.

Над головой вспыхнул свет, чисто белый и ослепительный по своей интенсивности. Прищурившись, он поднял правые руки, чтобы защитить лицо. Загрохотали механизмы: они открывали дверь.

Знание пульсировало в его разуме — командный модуль его корабля. Он был очень далеко, но маяк слежения работал. Это означало, что был шанс, что сам модуль, который можно было использовать как корабль, оставался функциональным.

Был шанс, что это поможет ему вернуться домой.

Глаза Рендаша быстро привыкли к свету, но он не опустил рук. Он посмотрел в щель между правыми предплечьями и увидел четырех людей в темной одежде, собравшихся у входа. Они направили свое оружие, похожее на бластеры, на Рендаша.

— Усыпите образец и свяжите его! — скомандовал Станц, голос его был приглушен маской.

Инстинкт.

Рендаш освободил свое сознание, направив свой разум на контроль найроса. Он выставил перед собой щит и наполнил ноги дополнительной силой.

За мой Умен'рак.

Он прыгнул вперед.

Пораженные люди закричали и открыли огонь из своего оружия. Твердые снаряды растворились в щите Рендаша. Каждый удар сотрясал его, угрожал разрушить барьер и усиливал жар внутри него.

Рендаш приземлился в середине их линии фронта, сбив с ног двух человек. Поднимаясь, он вонзил свой врахск в грудь третьего человека, одновременно размахивая правой рукой, чтобы ударить кандалами в лицо четвертого. Теплая кровь брызнула на чешую Рендаша, когда оба мужчины упали.

Большие черные машины, заполненные еще большим количеством этих плохо экипированных солдат, были выстроены за мобильным изолятором. Рендаш переместил свой щит, чтобы отразить огонь других солдат; многие из них стреляли в него из-за дверей машин. По обе стороны от дороги с твердым покрытием простирался обширный ландшафт: пыль, холмы и горы, насколько он мог видеть, освещенные только рассеянным светом ночного неба.

— Не стреляйте по моему образцу боевыми патронами! — перекрикивая грохот оружия, прокричал Станц.

Рендаш встретился взглядом со Станцем. Человек стоял рядом с ближайшей черной машиной, его лицо было мрачным, а серые глаза поблескивали за прозрачной пластиной маски.

Эти глаза всегда были твердыми, голодными, независимо от того, что делал этот человек — бубнил в течение приводящих в бешенство круговых допросов; наблюдал, как крупные люди в униформе избивают Рендаша кулаками и дубинками; разрезал чешую Рендаша острыми инструментами и протыкал его плоть, не заботясь о боли, которую он причинял. Взгляд Станца не дрогнул ни на мгновение, когда он признался, что переусердствовал с другими выжившими алигарийцами. Для него они были всего лишь проектами, предметами, подлежащими препарированию и изучению — для Станца Рендаш был всего лишь Образец № 10.