Так и подмывает припомнить обстоятельства нашего знакомства, но у меня нет цели подраконить Андреа, я хочу все прояснить и обрести спокойствие.

— Но если ты мне ничего не скажешь, то я не буду знать о рисках, — рассуждаю я, — это неопределенность, я буду вечно жить на пороховой бочке.

— Нет никаких рисков. Если я тебе ничего не сказал, значит это не стоило знаний. Если вдруг случится что-то серьезное, у меня появятся чувства к другой женщине, обещаю, что скажу.

— Спасибо!

— Но я слабо представляю такую ситуацию. Сейчас я даже не могу представить, что захочу кого-то другого, пока ты рядом со мной. Я постоянно думаю о тебе в фоновом режиме. И не могу до конца поверить в то, что ты моя, — он берет мое лицо в ладони и осыпает его чувственными поцелуями, — ты течешь по моим венам вместо крови, как я смогу жить, если они опустеют?

— Гонголо, как в тебе может уживаться циник с романтиком? — риторически вопрошаю я, закрывая глаза и подставляя веки под его губы.

— Каждый человек имеет генетический набор и приобретенные данные. Цинизм у меня врожденный, а романтик проснулся, когда встретил тебя.

Глава 17. Страхи

Андреа

Тая спит, и я наконец-то отпускаю эмоции. Сжимаю зубы, злюсь на себя и терзаюсь от ревности. Я научился давить в зачатке весь негатив, потому что мои вспышки пугают мою женщину.

Осторожно перекладываю голову Таи со своего плеча, встаю и спускаюсь в спортзал. Надеваю перчатки и выплескиваю свою агрессию на боксерскую грушу. Когда представляю, как ее трогал другой, в груди вспыхивает огонь. Я становлюсь драконом, готовым поджечь весь этот чертов мир с другими мужчинами, а также дурацкими устоями, традициями и требованиями.

Во мне живет страх, что Тае надоест жить со мной в непонятном статусе. Как бы она не утверждала, что независима от общественного мнения, это всего лишь бравада. Сплетни умеют больно жалить. Я пытаюсь оградить Таю от пересудов. Очень удачно, что она захотела жить в Альберони подальше от венецианской тусовки.

Я хочу создать ей максимально комфортные условия. Мой самый страшный кошмар снова ее потерять. Вдруг кто-нибудь ее обидит, и она захочет вновь исчезнуть из моей жизни. Опять просочится сквозь пальцы, как больше года назад.

Как я мог просто так взять и отдать свою женщину? Небо воистину милосердно, если подарило мне новый шанс. Только я, как всегда, ненасытен, хочу ее всю полностью и без остатка. Каждую мысль и каждый вздох. Моя алчность меня изводит. Выплескиваю все скопившееся напряжение на бедную грушу, чтобы завтра новый день встретил меня солнцем.

Быстрый душ и я снова держу в объятиях Таю. Вот же она рядом и только моя. Теперь навсегда. Не хочу даже думать иначе. Глубоко вдыхаю ее запах, он всегда действует на меня успокаивающе. Закрываю глаза и тут же падаю в сон.

Одеваю костюм и оглядываю себя в зеркало. Выбираю часы и надеваю их на запястье. Стильный лук, к переговорам готов. Тая появляется из своей гардеробной в уютном спортивном костюме. Оглядываю ее скептическим взглядом.

— Нет, крошка, так не пойдет. Переоденься, — цокаю языком.

— Тебе не нравится? — Ставцева обиженно надувает губы, — по-моему, идеальный наряд для УЗИ.

Оглядывает себя растерянным взглядом.

— Очень нравится, ты в нем чрезвычайно домашняя. Но сегодня ты можешь оказаться под пристальным прицелом любопытных взглядов. Надень то черное платье Дольче Габанна. Оно тебе очень идет.

Прохожу в гардеробную Таи и контролирую выбор всех деталей образа. У моей девочки хороший вкус, но она еще не въехала в местный дресс-код, а в Альберони слегка одичала.

Нас принимает лично доктор Ландини. Намазывает Тае живот и водит по нему датчиком.

— Девочка, — выносит он вердикт.

— Это точно, доктор? — радостно возбуждаюсь.

— Абсолютно, — разворачивает экран еще удобнее для нас и показывает что-то непонятное, — видно идеально, посмотрите, как послушно раздвинула ноги.

Показывает указкой на экране что-то абстрактное.

— Прямо как мама, — довольно комментирую я.

Доктор издает смешок. Я получаю от Ставцевой удар кулаком в бок. Ловлю ее руку и целую костяшки пальцев.

Наверное, тут еще ни разу не видели отца, который так радовался бы девочке. А я прямо сейчас окончательно принимаю беременность Таи.

У нас будет дочь, такая же красивая, как мама. Не могу сдержать прилива чувств. Глубоко целую свою крошку прямо на врачебной кушетке. Подозреваю, что мальчика любить мне было бы сильно сложнее.