После ещё одного дня, который лже-отшельник провёл, будто бы выполняя гадание, он заявил, что именно этот кусок железа необходимо использовать для изготовления цепи. Потому что другое железо было бы слишком хрупким, или его было бы недостаточно, или случилось бы что-нибудь непредвиденное, и никто не смог бы достать голову, как того требовало гадание: и впоследствии невозможно было бы избежать опасности, угрожающей Хору.

Царь не стал более колебаться, и тяжеленный слиток металла отдали Чуте на переплавку. Последний, зная, что это был священный слиток, которому поклонялись на протяжении многих столетий, и что он хранил жизненную силу всей династии царей Хора, сказал своему ученику:

— Царь поручил нам дурную работу. Обычный огонь бессилен, когда надо расплавить священное железо. Глупо надеяться, что такой металл выплавится сам по себе. Мы не сможем выковать цепь, и Кукар жестоко нас накажет.

— Отец, не волнуйся, — отвечал юноша. — Иди, ложись спать, и ни под каким предлогом не спускайся в кузницу сегодня вечером. Оставь мне только Гартзу в помощь, а завтра мы снова поговорим о цепи.

Старик, зная о странностях своего ученика, ушёл к себе наверх и оставил их наедине. Они закрылись в кузнице и затем, собрав огромную гору угля, положили внутрь слиток железа. Когда всё было готово. Гесар призвал своих божественных братьев, дружественных богов и нагов. Они спустились с небес целым отрядом, вооружённые молотами, клещами и другими инструментами, и принялись ковать железо, издавая при этом невероятный шум, сотрясавший три мира.

Чута, разбуженный этим звуком, сразу же догадался, что его подмастерье снова творит нечто магическое. Страшась, но испытывая непреодолимое любопытство, он спустился посмотреть, что же происходит в кузнице. Лишь только он приложил глаз к замочной скважине, как в тот же миг огромная искра отлетела от костра и через щель поразила его прямо в глаз. Бедняга вскричал от нестерпимой боли. В стенаниях он уполз обратно в комнату. Так он не смог увидеть божеств за работой и в придачу потерял глаз.

На следующее утро ученик вошёл к нему в комнату и сказал:

— Отец кузнец, просыпайся, нам нужно отправляться во дворец и доставить туда цепь. Она очень тяжёлая, и нужно попросить, чтобы кто-нибудь помог нам её дотащить.

— Ох! — стонал старик. — Я не могу подняться и не могу пошевелиться. Прошлой ночью, услышав весь этот шум из кузницы, я хотел посмотреть, что там происходит. Искра, вылетевшая из щели в двери, выжгла мне глаз. Мне очень больно.

— Собака всегда кусает того, кто крадётся в ночи, — сказал юноша. — Разве я не предупреждал тебя о том, чтобы ты не выходил из своей комнаты? Я сожалею, что с тобой приключилась такая беда, но я предвидел её. Это лишь говорит о том, что всякий, кто станет следить за мной, ослепнет.

Невероятных размеров цепь была доставлена Кукару, и он повелел, чтобы её тотчас же закрепили на крыше замка так, как это описал лама. Однако никто из самых сильных воинов царя не смог забросить эту цепь так высоко, чтобы она достала до позолоченной дворцовой крыши [135] . Сначала попытались это сделать слуги, затем их сменили министры и предводители. Многие лишь покалечились в этих безуспешных попытках. Подмастерье спросил у царя, может ли он попытаться, и, взяв цепь в свои руки, с первого же броска достал до крыши. Крюк прочно зацепился, и цепь была закреплена. Несколько мужчин притащили железный шест, вкопали его в землю с другой стороны стены и привязали к нему нижнюю часть цепи.

Теперь оставалось только взобраться по цепи до того места, где была закреплена голова, и спустить её вниз. И снова все попытки были безуспешны.

— Ты ведь всё можешь, — сказал царь юному кузнецу. — Безо всякого сомнения, ты сможешь взобраться и наверх по цепи. Ну, так сделай это.

— Повелитель, это не так-то просто, — отвечал юноша. — Что вы дадите мне за это?

— Выберешь сам для себя награду, — дал обещание царь. И без дальнейших отлагательств подмастерье взбежал вверх по цепи, снял голову и вернулся с ней, положив её у ног Кукара.

— Лама сказал нам захоронить её, — сказал царь. — Но где? Нужно спросить его.

Дигчену приказали отправиться к длинноволосому отшельнику, который до сих пор находился во дворце, и обратиться за советом.

— Нужно вырыть большую яму у подножия Зангсер Ри Мугпо [ «тёмная гора из меди и золота»], - отвечал тот, — и, обернув голову в полотно, уложить её на подстилку из колючек. Затем закрыть яму плоским камнем. Голову должен отнести туда подмастерье, который снял её со стены. Тонгзо [136] Юндруб и генерал Петур Чунг должны сопровождать его с сотней всадников. Если будете следовать моим указаниям, в Хоре всё будет хорошо, и царь обретёт спокойствие. Сейчас ты узнал всё, что необходимо, и мне незачем здесь больше оставаться. Скажи царю, что я хочу уехать сегодня в полдень.

Дигчен передал эти слова предсказателя. Царь возрадовался. Теперь он был совершенно спокоен.

Он назначил захоронение на следующий день, а ламе поднёс роскошные дары. Несколькими часами позже тот покинул дворец, будто бы направляясь в свою резиденцию в стране Гьянг.

В соответствии с указаниями, которые дал лже-прорицатель, голову отнесли к подножию горы Зангсер Ри Мугпо. Пока солдаты копали яму, генерал и Тонгзо Юндруб уселись неподалёку, чтобы выпить чаю.

Пока они отдыхали, подмастерье в уважительной форме попросил их пойти посмотреть своими глазами на то, насколько точно выполняются предписания, данные ламой.