Я снимаю ночнушку и прячу её в корзину для грязного белья. Смотрю на свои бедренные косточки, талию и грудь. Следов не видно, но ощущение, что вскоре на коже возникнут синяки, которые долго будут напоминать о прошедшем вечере, не покидает меня.

Аслан был не в себе. Правда. Это сейчас я осознаю, что он не посмел бы, а тогда, когда Тахаев мял моё тело и давил членом в спину, казалось, что всё-таки принудит.

Боже.

Раньше Дёма частенько мне снился, но сны с его участием были степенные, романтичные и трогательные, а тут — всё вышло из-под контроля. Абсолютно. Сложно представить, что секс может быть таким бурным и безудержным. Скорее всего, я имитировала, потому что в моих ранних фантазиях им занимаются по-другому.

Вернувшись в постель, я открываю галерею со снимками и переключаю фокус внимания. Слишком много чести для Аслана... Вот мы с Дёмкой на яхте, в кино и в ресторане. Красивые, довольные. Смотримся просто отлично, на контрасте — у меня от природы тёмные волосы, а у Демьяна светлые и выгоревшие на солнце.

Я забиваю голову разными мыслями, пока меня опять не начинает клонить в сон. Всё только с единственной целью — чтобы сознание больше не сыграло со мной злую шутку. Но всё оказывается зря.

Может, это потому, что я не успела на ночь помедитировать?

— Аль… Мы планировали заняться йогой, — вырывает меня из сна голос Лерки.

Нехотя открыв глаза, я обнаруживаю, что новая ночнушка тоже промокла до нитки. И общее состояние такое, будто меня переехали танком. Пару бокалов шампанского явно не причина... Дело в другом.

Откинув одеяло, я опять плетусь в ванную, оставив подруг сидеть в спальне. Я полна желания в пух и прах разнести Аслана, рассказав об этом отцу, Дине и Дёме, но потом торможу.

Слишком стыдно. Слишком ненормально.

Я не понимаю, почему не огрызнулась, не ударила его и не полоснула свежие следы от ожогов, чтобы привести в чувство. На меня это совершенно не похоже. Но стресс был таким сильным, что парализовал любые адекватные методы решения проблемы.

Кое-как приведя себя в порядок, я переодеваюсь в короткий топ и лосины, связываю волосы в хвост и беру с собой мягкий коврик, направляясь вниз.

Мы планировали провести занятия на природе, но из-за холода и мелкого моросящего дождя спускаемся в спортзал, который сделал для себя отец. В свои сорок он в отличной физической форме, увлекается закаливанием и катанием на велосипедах. Дина ему подстать. Это моя мать предпочитала спорту винишко.

— Что-то ты не в духе, Алин, — замечает Ника во время растяжки. — Плохо себя чувствуешь?

Я смахиваю волосы, лезущие в лицо, и плюхаюсь на коврик.

— Да, похоже, месячные начались. Давайте закончим?

Подруги вскоре вызывают такси, прощаются со мной и разъезжаются по домам, а я направляюсь на кухню, пытаясь отвлечься завтраком. Обычно это мой любимый ритуал — составлять тарелку с полезными ингредиентами, но в эту минуту я думаю только о том, как мне смотреть в глаза Аслану. Независимо от обстоятельств, я не стану прятаться и трусить.

Поговорив с Диной и узнав, как скоро они с отцом вернутся, я почти не трогаю еду. Тошнота давит на горло, а тело мучительно ломит. Я выбрасываю завтрак в урну, мою посуду и долго смотрю в окно, не зная, что делать дальше. Надо бы отойти и вернуться в спальню, но я продолжаю обездвижено стоять, увидев бегущего под дождём Тахаева.

Пульс ускоряется, грудь начинает ныть. В памяти всплывают фрагменты нашего тесного контакта: сбитое синхронное дыхание, тёмная полоска волос от пупка, уходящая под резинку шорт, сильные руки, увитые выпуклыми венами...

Я вспоминаю, как грубые ладони скользили по моему телу, оставляя за собой заметные следы жара, как Аслан прижимал меня к себе, и этот запах — смесь одеколона и чего-то бешеного, первобытного...

Из-за того, что во рту пересохло, я подхожу к холодильнику и достаю последнюю бутылку минералки, прислушиваясь к шуму в прихожей и приближающимся шагам. Я могла бы сделать так, что бывший лучший друг в один миг вылетел бы из этого дома. Могла бы настолько приукрасить историю, что от него не осталось бы живого места. Могла бы что угодно…

— Привет, — спокойно произносит Аслан, проходя на кухню.

На его лице сверкают капли пота, широкие плечи подрагивают от усталости, а мокрая одежда плотно прилегает к телу, подчеркивая мускулистый силуэт. Почему мне пришлось узнать, каким он бывает без одежды? Почему я осознала, что у него есть член, который может вставать на меня?

— Мне звонила Дина — ты не снимал трубку, — строго говорю. — Она интересовалась, как мы с тобой ладим.

— И как?

Аслан вопросительно выгибает бровь и смотрит не мигая. Челюсти крепко сжаты, на скулах играют желваки.