Тут были подростки и взрослые, девушки и парни. Сначала мне показалось, что они, практически все бледные и в пыли, сливаются с серыми стенами, но потом в глазах даже стало рябить от их поразительной непохожести друг на друга: несмотря на общую серость, каждый был по-своему ярким и чем-то да выделялся среди других. Я не знала, как бы потактичнее обозначить свое присутствие, но пока я соображала, в глазах снова стало темнеть, и я, неожиданно громко шаркнув ногой, привалилась к бетонной стене. Все с удивлением уставились на меня.

— Ну что, спящая красавица, очнулась? Идем к нам, поешь, — сказал мне парень лет двадцати — двадцати пяти и дружелюбно улыбнулся. — И собаку веди, а то как мы ни звали, не хотела оставлять хозяйку.

— Не хотел, — тихо поправила я. — Это мальчик.

Звать Бродягу даже не пришлось: он и сам радостно примчался на звук моего голоса. Люди, сидевшие в кругу на полу, потеснились, чтобы я села рядом с ними; я заняла место напротив парня, который говорил со мной, и взяла предложенный им незамысловатый бутерброд: батон и кусок вареной колбасы. Еще несколько секунд, пока все наблюдали за моими действиями, вокруг стояла тишина, а потом сидящие вокруг люди снова увлеклись своими разговорами, как будто и вовсе меня не замечая. У них тут что, часто такое случается? Ладно, хотя бы мне стало понятно, что эти люди точно не желают мне зла, иначе как объяснить их поведение со мной?

— Спасибо вам, — я просто обязана была это сказать. — Я понятия не имею, что произошло и как я здесь оказалась, но похоже, кто-то из вас спас мне жизнь.

— Приятно познакомиться, Паша, — парень, сидевший через человека от меня, протянул мне руку. — А это Люся, — девушка, что сидела чуть дальше от нас, помахала мне рукой. Что-то в их взглядах отличалось от остальных, что-то такое, что невозможно было распознать, мысля рационально: я просто почувствовала.

— Так это были вы?

— Да, родная, — Люся подошла ближе и присела на корточки прямо передо мной.

— Вообще это тебе спасибо, — поразмыслив, добавил Паша. — Это же ты кидалась камнями? Ты смогла отвлечь шестерок Елисеева, и только так мы с Люсей сбежали, — добавил он себе под нос, но я расслышала.

— Но вы нашли меня и перенесли сюда, не бросили там. Вы ведь даже не были уверены, что это я помогла вам спастись?

— Нечасто встретишь юную покорительницу крыш, да еще и с таким багажом. Ты не думала о том, что раз тебе в любой момент может понадобиться слинять, то тебе, возможно, придется бросить и вещи, и собаку? — Люся строгим взглядом всматривалась в мое лицо. — Вчера мы нашли тебя в куче мусора: наверное, ты сорвалась с крыши и упала туда. Тебе повезло в этот раз, но ведь ты могла удариться головой и вовсе сломать шею, — в ее голосе я уловила нотки материнской заботы. — Что, если бы вместо мусора там лежали кирпичи? Навредила бы и себе, и питомцу. Что ты вообще забыла тут?

Я вздохнула. Я не должна никому рассказывать, но черт, как же мне нужно выговориться.

— Я сбежала из дома от старшего брата, который считает меня тупой, и заодно бросила школу, потому что втюхалась в своего учителя-мудака, который, к тому же, еще и лучший друг моего братца. Не хочу, чтобы меня нашли.

— Кто?

— Да никто! Мне надо скрываться и от своих, и от чужих, и от полиции, вообще от всех! — я взмахнула руками, словно показывая масштабы катастрофы и уже спокойнее добавила: — Меня ищут.

Паша присвистнул.

— Ну и сколько же тебе лет?

— Шестнадцать.

Паша обратился к самому серьезному на вид парню, который первым меня поприветствовал:

— Дима? — парень кивнул. Паша вновь повернулся в мою сторону: — Можешь оставаться, сколько захочешь, но у нас здесь свои правила. Каждый работает, где может, и приносит либо деньги, либо еду — в общем, что-то для всех, еще мы по очереди убираем и готовим: каждый день кто-то один остается тут, что-то вроде дежурного.

— Да, без проблем, — я закивала головой, как игрушечная собачка в машине. — Только можно еще один вопрос? — ребята согласились, и я, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила: — Что вы такого сделали, что помешали самому Елисееву?

Дима вышел вперед и подсел поближе к нам.

— А я смотрю, ты в курсе дела?

— Немного. Знаю примерную историю из девяностых и имею некоторое представление о том, что происходило в последние полгода, но многое строится лишь на моих догадках, — слукавила я. На деле же мои познания были куда более размытыми, чем мне того хотелось.

— В общем, Елисеев — полный мудак, и здесь многие так или иначе пострадали из-за него или его дел. В девяностых была какая-то мутная история с фирмой, где он начинал работать, и в итоге теперь эта компания и является главным конкурентом Елисеева.

— Вы и про это знаете?

— Естественно, мы же не дураки, в конце-то концов, и мы умеем доставать информацию. Около года назад я по случайности узнал то, что мне не предназначалось, а после меня выследили люди Жилинского и предложили денег за то, что я расскажу. С тех пор мы с ребятами частенько добываем сведения о Елисееве, выслеживаем его людей, пару раз нам доверяли и более серьезные задания. Удобно: нам платят и ни о чем не спрашивают, а я как раз не хотел бы, чтобы большие дяди знали про нас слишком много, — Дима ухмыльнулся.