Офис нужного нам заместителя Елисеева находился не так далеко от нас, но я решила срезать путь и в итоге заблудилась среди похожих друг на друга многоэтажек. Когда я приблизилась к внушительных размеров зданию, было уже почти одиннадцать, и Димас точно тоже был где-то рядом, но нашел удобное место, чтобы спрятаться. Я собиралась по-быстрому сделать то же самое, как вдруг чья-то рука резко дернула меня назад. Не успев вырваться, я неуклюже повалилась в кусты, где меня и ждал Дима.

— Что за нахрен у вас там произошел?

Я попыталась объяснить.

— Тоха наконец-то вернулся, не особо трезвый и с ножевым в боку. Потерял телефон и спер флешку из дочерней фирмы Елисеева, куда случайно пошел работать. Это если вкратце, — я перевела дыхание. — Мне кажется, его могли выслеживать: из-за безобидной инфы на флешке ножом в человека не тыкают, — тихо добавила я.

Негласный предводитель нашей подвальной коммуны спрятал лицо в ладонях.

— Это пиздец, — прокомментировал он. Помедлив, заговорил: — Сейчас дожидаемся последних людей, я отключаю камеры и сваливаю. Люся с Пашей поедут домой, похоже, там понадобится их помощь, а я выполню их задание сам.

— Пиздец, — мрачно добавила я.

— Ты-то как? Одна тут справишься? — Дима ободряюще потрепал меня по плечу.

Я ухмыльнулась.

— Естественно. Не зря же вы называете меня Камикадзе.

Димас посерьезнел.

— Слушай сюда, адреналинщица хренова, — его рука, все еще лежавшая на моем плече, сжала его до боли. — Тебе не нужно расшибаться тут в лепешку, — медленно проговорил он, делая большие паузы между словами. — Ты должна выполнить заказ и вернуться отсюда целой и невредимой, — он тяжело вздохнул и тихо добавил: — Хотя бы живой.

Мы сидели в засаде в кустах и выжидали, когда же наконец здание окажется пустым: в нескольких окнах еще горел свет, и соваться внутрь сейчас было слишком рискованно. Я уже начала не на шутку замерзать и давно перестала сверять время, когда окна погасли одно за другим, а через несколько минут из офиса вышли последние люди. Я собиралась уже выдвигаться, но Дима вовремя меня одернул: когда внутри не осталось уже, казалось бы, никого, из здания вышли еще трое.

— Это Григорий Синицын, тот самый Елисеевский помощник, — услужливо объяснил Дима. — Рядом его зам, а третий…

— Я знаю, — перебила я.

Я еще не была уверена по поводу третьего силуэта, но интуиция редко меня подводила. Когда он вышел из тени на залитый светом фонаря участок, сомнений не осталось: это был Костя. Что-то неприятно кольнуло в груди: должно быть, из-за долгого сидения в неудобной позе защемило нерв. Нервно закусила губу — это чтобы не стучать зубами от ночного холода. Горячие, невесть откуда взявшиеся слезы обжигали щеки, и вряд ли оттого, что что-то попало в глаз.

Нет, дура, признайся уже наконец, что это вовсе не нервы и никакой не холод. Признайся, ведь это он так на тебя действует. Ты сама же сбежала, закопала единственные доступные тебе воспоминания так, словно их и не было, но они ведь были. Ты все еще скучаешь по нему, и тебе не хватает ваших разговоров, двусмысленных шуточек, посиделок дома за чаем, пусть и втроем с Ником, который иногда был третьим лишним. Ты скучаешь даже по вашим перепалкам на уроках английского, безмозглая дура, и пытаешься сделать вид, будто тебе всегда было все равно. Признайся себе, что до сих пор неровно к нему дышишь.

Все прекратилось, как только они расселись по машинам и уехали, каждый в свою сторону. Дима уже достал планшет и что-то химичил в программе взлома камер, и мне оставалось молиться всем высшим силам, что он ничего не заметил, хотя надежды было мало: от него ничего не скроешь, это ведь Дима.

— Все, они ослепли, можешь идти, — Дима обнял меня на прощание. Кажется, он и правда догадался, но я была благодарна хотя бы за то, что ни о чем не спрашивал.

— Спасибо, — отчего-то севшим голосом отвечаю я и отправляюсь в неизвестность.

Пробравшись теми же кустами, я обогнула здание, без особого труда взобралась по пожарной лестнице и через всегда открытый люк на крыше — Дима выяснил заранее — залезла внутрь. Я знаю наизусть каждый уголок: это тоже Дима постарался, заставляя нас с Пересмешницей зубрить план всего офиса; он всегда выбирал еще одного человека на крайний случай, и осознание того, что этот самый случай настал, слегка нагоняло жути.

Зато благодаря такому ответственному подходу — не зря ведь Диму все считали за главного — я быстро, практически сразу, нашла дорогу к кабинету Синицына. Оставалось лишь гадать, куда смотрит охрана, потому что камеры и правда были отключены: я специально проверила, когда проходила мимо, и ни голубая, ни красная точка не горела ни на одной. Без лишних звуков открыв дверь, облегченно выдохнула: я смогла взломать этот чертов код снова. На моем первом задании был похожий, а я никогда не была сильна в вопросах техники и провозилась с замком лишних несколько минут; меня тогда чуть не заметили.

Бесшумно ступая подошвами кед по выложенному плиткой полу, прокралась к столу и наугад вытащила первую попавшуюся папку с документами. На удивление, нужный нам договор лежал именно там, прямо первой страницей, и я снова порадовалась своей интуиции. Правда, я совсем забыла, какие еще бумаги нужно было забрать, поэтому на всякий случай припрятала в рюкзак всю папку. Думаю, теперь пора сматываться.

Со скоростью молнии я выскочила за дверь и снова поставила код на электронном замке: во второй раз это было уже не так сложно. В лабиринте коридоров отыскала нужную лестницу, чуть не пропустив правильный поворот. Поднявшись на самый верхний, технический, этаж, вылезла к люку и в последний момент обнаружила, что выбираться отсюда сложнее, чем вламываться. Пришлось подтянуться, чтобы оказаться на крыше, но кажется, я распласталась по ее поверхности слишком громко. Нужно было ускоряться, и я хотя бы слезла без проблем: таким же образом, как и пришла, по пожарной лестнице.