Помещение, в которое я попала, было чем-то средним между столовой и гостиной. Большие окна в пол, украшенные песочного цвета шторами, пропускали солнечный свет, озаряя трапезную своими лучами. Я испытала небольшое облегчение от понимания времени суток, но всё так же чувствовала смятение от незнания, сколько дней я здесь уже нахожусь. Посередине стоял длинный и довольно широкий стол из красного дуба. В его главе величественно расположился Уорл, пожирающий меня цепким взглядом и выставив напоказ дикий самодовольный оскал. Моё внимание было полностью приковано к нему, и я не сразу осознала, что по правую его руку сидит моя мать, гордо подняв голову и уверенно держа твёрдую величественную осанку.

– Приветствую вас, мой правитель, – сказал мужчина, сопровождающий меня, и глубоко поклонился.

Уорл коротко кивнул на его приветствие, и меня всё так же грубо отвели к предназначенному мне стулу, поодаль от него.

Я уставилась на поверхность стола перед собой, не желая видеть эти две ненавистные мне персоны. Какое-то время между нами висела звенящая тишина, которую нарушили слуги, вошедшие с подносами, полными различных яств. Они ловко орудовали, между нами, расставляя тарелки и столовые приборы. Передо мной появилось запечённое мясо с картофелем и овощное рагу. Рядом поставили бокал красного вина, запах которого напоминал вишню. От такого обилия горячей свежеприготовленной пищи у меня наполнился рот слюной, а живот свело в голодном спазме. Я отчаянно хотела есть, но не могла позволить им наблюдать за тем, как их усилиями я постепенно ломаюсь, готовая наброситься на любой кусок пищи. Наконец, молчание нарушил сам Уорл.

– Ешь. Я уверен, ты ужасно голодна. После обеда мы перейдём к цели нашего маленького собрания, – я осмелилась посмотреть в их сторону, и когда поймала его взгляд, он отсалютовал мне бокалом вина, а мать отрешённо уставилась в свою тарелку.

Я понимала, что это очередная хорошо подстроенная ловушка и вовсе не жест милосердия и доброты. Но чтобы восстановить силы и не упасть в голодный обморок, я принялась за еду. Взяв вилку и нож, аккуратно отрезала небольшой кусок от мяса и положила его в рот. Мне хотелось издать стон наслаждения, но я твёрдо взяла себя в руки, медленно опустошая содержимое тарелки перед собой.

Глава 5

Айла

С каждым новым куском рецепторы притуплялись, вкусовые ощущения пропадали, и я уже не чувствовала никакого наслаждения от еды. Меня начала угнетать повисшая в воздухе атмосфера и неизвестная причина моего присутствия тут. Я искоса поглядывала на Уорла, наблюдая за его манерами. Он развалился на троне, словно здесь никто не присутствовал, кроме него самого. Как я успела заметить, к еде он не притронулся, лишь раз за разом опустошал бокал тёмно-алой жидкости.

Его длинные волосы раскинулись по плечам, свободно спадая вдоль выточенного тела. Белоснежная рубашка оставалась не застёгнутой у горла, выставляя на обозрение тонкую серебряную цепочку, спускающуюся ниже, за пределы обнажённого участка. Я вздрогнула, подумав о том, что это может быть тот самый амулет, о котором говорила Лэя. Ладони мигом вспотели, от внезапной мысли сорвать его. Но я попыталась взять себя в руки, чтобы не вызвать ни у кого подозрений своей реакцией.

Отправив последний кусок нежнейшего мяса в рот, отложила приборы и пригубила бокал вина. На вкус оно показалось мне приторно-сладким, отчего резко захотелось сморщиться, но я сдержала этот порыв и отставила бокал в сторону. Не имея больше сил терпеть неведение, повернулась к ним всем корпусом, оглядев их двоих по очереди.

– Для чего я здесь? Этот жест явно не был от доброты душевной, – я небрежно обвела рукой то, что находилось на столе, не удержавшись от свойственной мне манере дерзить.

Возможно, мне следовало держать язык за зубами, но ненависть по отношению к ним взяла надо мной вверх, искренне желая сжечь их прогнившие души.

– Почему же? Я проявил несказанную доброту, пригласив тебя на обед, и позволил смыть с себя въевшуюся в кожу коросту, – он прищурил глаза, а на его лице появилась едва заметная издевательская ухмылка, затронувшая уголок губ.

– По-твоему, порка плетью, раздевание на глазах у этого отродья, – я указала на того, кто меня сопровождал, – является добротой с твоей стороны? – яд растекался по моим жилам, который отчаянно пытался вырваться наружу и наброситься на него, не оставив шанса на спасение.

– Айла, думай, с кем и как разговариваешь, – процедила сквозь зубы, вышедшая из оцепенения Солана.

Она испепеляла меня взглядом, сжав в ладонях столовые приборы. Мне показалось, что ещё немного, и она согнёт их пополам.

– Не надо, любовь моя, – он вскинул руку, призывая её к молчанию, и она покорно опустила голову, уставившись на тарелку перед собой. – У зверёныша режутся зубки, и это довольно забавно наблюдать. Знаешь, я даже вижу некоторое сходство между нами. Дерзость, своенравность, умение терпеть унижения, но при этом оставаться с гордо поднятой головой… Ты похожа на меня больше, чем я думал, не только характером, но ещё и внешне, – Уорл хрипло рассмеялся, и на его лице отразилась самодовольная гримаса, будто он купил ценную вещь, а теперь не мог ей налюбоваться.