– Едва ли ты сможешь противостоять хотя бы нам, безумец. – капитан Фенз подошел к лежащему на холодном камне. – Каким образом ты собрался свергать нашего любимого короля, если за себя-то постоять не можешь?

– И именно так… так вы боретесь с преступностью? – проскулил человек в рясе. – Неужто истина для вас менее важна, чем воля… работорговцев?

Капитан стражи ухмыльнулся и плюнул в лицо беспомощного проповедника. Тот закрыл глаза и стыдливо опустил вниз голову.

– Уведите это лживое отребье прочь! Больше он не сможет засорять ложью умы людей. А вы что смотрите, разинув рты? – капитан Фенз грозно посмотрел на толпу зевак. – А ну быстро разошлись!

Человека в рясе заковали в тяжелые железные наручники и силой утащили от церковного входа. Толпа недолго наблюдала за этим действом и силами оставшейся стражи разбрелась по улицам кто куда. Атлас был под большим впечатлением от увиденного. Но его поразило больше не то, с какой жестокостью стража прервала речь странного человека в рясе. Его заинтересовала сама речь и одна фраза оттуда:

«В руках своих он несет прозрение, а вместе с ним и Оружие Великого Калида…» – проговорил вслух Атлас и задумчиво приложил руку к подбородку. – О чем он говорит? Кого в своей речи прославляет?»

Парень задумался.

– Оружие Калида… Прозрение… Хах, не помню таких проповедников в Роднере. А ты что думаешь, Грим? Слышал что-нибудь такое прежде?

Атлас развернулся. Он посмотрел туда, где стоял Грим, и мгновенно побледнел. Его товарища след простыл.

Слушая речь проповедника, Атлас не заметил, как его друг исчез. Буквально минуту назад Грим стоял и скучал, будучи совершенно не заинтересованным в прослушивании речи. Ему казалось, что время тянется необычайно медленно. Не зная, чем себя занять, Грим пинал маленький камушек от одной ноги к другой и поглядывал на Ни-Кель, перебирающую товары, предлагаемые продавцом. В один момент парень оторвал свой взгляд от камня в ногах и увидел сквозь щель в домах перед ним движение. Что-то вроде колесницы, как ему показалось. А потом, через мгновение, он услышал знакомую музыку. Цирковую музыку.

Воспоминания моментально захлестнули его разум. Грим оглянулся на Ни-Кель, которая все еще о чем-то говорила с продавцом оружия, и на слушающего речи проповедника Атласа. Он снова взглянул в проход между двумя домами. В груди что-то екнуло.

«Неужели в этот город артисты тоже заезжают?»

Ему вдруг страшно захотелось вновь увидеть цирк, что-то словно нашептывало ему в голове, что он должен подобраться поближе. Не в силах пересилить свой интерес, он оторвался от кирпичной стены. Парень подумал про себя:

«А что, если я гляну одним глазком и вернусь? Что вообще может случиться за пару мгновений? Я же не буду отходить слишком далеко, если что, крикну, и Ни-Кель услышит».

Подумав еще раз, Грим посмотрел на Атласа и поднял руку, собираясь его предупредить, но потом почему-то передумал, возможно, не желал отвлекать товарища. Парень решился и быстро пошел вперед в сторону прохода, навстречу знакомой с детства музыке.

«Может быть, здесь тоже есть фокусники? Клоуны? А может, даже и животные! Как же я любил все это раньше, столько воспоминаний… А есть ли там, интересно, акробаты? Акробаты…»

Произнеся это слово в своей голове, Грим вновь вспомнил то лицо. Женское лицо из прошлого, что периодически снится ему. То лицо, что периодически говорит ему не сдаваться в трудные моменты его жизни. Эти особенные черты лица и глаза… Такие красивые светлые и ясные глаза, в которых словно можно разглядеть целый мир, мир, который он когда-то потерял.

«Почему же… все еще больно…» – подумал про себя Грим и, продолжая свой путь, вышел из щели между домами.

Оглядевшись вокруг, к своему разочарованию, Грим увидел совсем не то, что ожидал. В свете полуденного солнца близ причалов стояли всего две потасканных повозки, накрытые разноцветным тентом. Рядом с повозками копошилось несколько людей весьма бедной наружности. На земле сидели три молодых музыканта, одетых в запачканные красные парадные костюмы, которые обычно носят оркестранты в цирках. Это именно они играли типичные цирковые мелодии на трубе, скрипке и паре барабанов. Перед ними лежала чья-то дырявая шапка с горсткой монет внутри.

– М-да, уж кто-кто, а вы, ребята, в обстановку здешнюю совсем не вписываетесь. И какая же бестолковая мелодия, вы что, других песен не знаете? – говорил седой бородатый мужчина, остановившийся возле одной из повозок. На нем была темная безрукавка и слегка спадающие грязные штаны. Вкупе с его густой кудрявой бородой и необычной шляпой с полями и ремешком, какую носят некоторые калидианские моряки, мужчина создавал впечатление типичного морского волка, бороздившего просторы Эринейского моря не один год.

– Ну вы же все-таки музыканты, якорь мне в спину, ну сыграйте что-нибудь на морскую тематику! Ну честное слово, портовые рабочие не станут вам кидать больше монеты за подобную чушь.

– Простите, но мы цирковые музыканты, а не моряки. Мы не знаем портовых песен, – сказал юноша, который играл на скрипке, и грустно развел руками. – Мы первый раз в портовом городе.

– Да. Первый раз в портовом городе, а нас уже обокрали… – сказал с удрученным видом второй музыкант и грустно опустил свою трубу на колени.