Шрифт:
— Подумай над тем, что я сказал тебе. Мое предложение в силе. Я пробуду в здании еще какое-то время. Если передумаешь, позови.
Павел ничего не ответил, и мы вышли, подгоняемые медсестрой. Она захлопнула перед нами двери палаты, и мы оказались в коридоре.
— А он весьма принципиальный малый, — вздохнул Андрей. — Жестко ты с ним, Леш, конечно.
Жестко? Да я едва ли не пылинки с него сдувал! Тоже мне нашли неженку.
Но Дмитрий Павлович неожиданно возразил Андрею:
— Нет, Павлу нужна встряска. Сейчас для него последняя возможность выбрать, что делать со своей жизнью. Я не смогу опекать его вечно. Он уже сделал неправильный выбор — и увидел последствия. Прошу, дайте ему время. Он должен одуматься…
Что ж, немного времени я мог ему дать.
Кропоткин с гвардейцами снова окружили князя крови, чтобы проводить его к машине. Андрей вызвался пойти с ними, а я, как и просил Заболоцкий, постучал в дверь соседнего кабинета.
— Войдите!
— Это я, Николаев, — сказал я, распахнув дверь, и задержался на пороге.
Заболоцкого не было. Вместо него в небольшом кабинетике за компьютером, среди папок и бумаг, расположился граф Толстой.
— Профессор, — кивнул я в знак приветствия. — Вас-то я и искал. Заболоцкий передал, что вы хотели со мной поговорить.
Он оторвался от записей и поднял на меня седеющую голову. Высокий, худощавый и в целом довольно невзрачного вида мужчина лет тридцати пяти. Тем не менее, на его руке красовался алмазный ранговый перстень. Не хухры-мухры.
— Именно, господин Николаев. — Он пристально уставился на меня и улыбнулся. — Или вам привычнее Алексиус?
Глава 6
Обитель Ордена Преобразователей
Терра-один
35 лет назад
— Налегай на мясо, Алексиус! — Стагнис от души хлопнул меня по плечу и подозвал послушника с подносом. — Старый Эд, как узнал, что ты вернулся, специально велел запечь барашка. Только что с вертела!
— Ты не волнуйся, он уже никуда не убежит, барашек твой…
В зале царила атмосфера безмятежного уюта, несмотря на величие и некоторую мрачность интерьера. Высокие своды, поднимавшиеся куда-то в темноту, вонзались во мрак, словно огромные ребра какого-то каменного исполина. Свет факелов мягко играл на выбеленных стенах, а от витражей падали разноцветные отблески, образуя на полу живые картины из переплетений синего, красного и золотого.
Когда-то это был храм Высшего — один из множества, но очень большой. Когда в мир пришли Искажения, этот монастырь отдали под нужды магов-преобразователей.
Мы с товарищами сидели за длинным столом и поглощали ужин после долгого дня. Охранники, лекари, медиумы, маги — все собрались здесь, забыв на мгновение о своих обязанностях. Музыка, звуки смеха, гул бесчисленных разговоров наполняли зал, создавая неповторимое ощущение покоя в месте, что само по себе было призвано охранять мир от угроз Искажений.
— И что же вы там на Западном рубеже раскопали, мастер Алексиус? — спросил библиарий Эрций, не поднимая глаз от своих записей, которые он, не изменяя себе, принес даже к ужину.
— Да-да, расскажи нам о тварях с рубежа! — подхватил Стагнис, на чьем лице заиграла озорная улыбка. — Есть кто новый?
Я вздохнул и отставил кружку, чувствуя, как десятки взглядов коллег, послушников и даже охранников устремились на меня с нескрываемым интересом.
— Да не о чем особо рассказывать, — улыбнулся я, стараясь не показывать усталости, — В основном старая нечисть, которая обитала в тех местах еще в века хаоса, когда Искажения только начали разрывать ткань мироздания. Тогда, конечно, было хуже, но сейчас…
— Эти твари начали мутировать? — Эрций поднял на меня заинтересованный взгляд, его перо замерло над страницей, ожидая следующего слова. — В прошлом месяце мастер Оллин доложил, что в Вейверге обнаружен новый вид саламандр…
Я пожал плечами.
— Не мутировали. Скорее, адаптировались, если хотите, под эфир нашего мира. И, к сожалению, они стали куда агрессивнее. Но всех можно убить.
Я взглянул на библиария, и тот, кивнув, начал что-то записывать.
— Надеюсь, ты уточнишь в докладе, что это не новые виды? — вмешалась Фрей, старая боевая подруга, наполняя мою кружку заново. — Иначе нас снова будут обвинять в неточностях.
— А вот и нет, на этот раз пусть Эрций пишет, — подмигнул я, в приподнятом настроении возвращаясь к рассказу. — Ненавижу бумажную работу.
Стагнис — здоровенный бритоголовый детина с уродливым шрамом от макушки до уха, хмыкнув, откинулся на спинку стула и устало протянул:
— А тебе, Алексиус, уже и отпуск пора. Все время где-то на задворках. Как говорится, путь твой не заканчивается. Полсотни лет без передышки, разве это возможно?
— А тебе лишь бы штаны в обители протирать, — проворчала Фрей.