– Отбили же. А ты живой остался.

– Я да, а весь штурмовой взвод полег. Странное чувство, виноватым себя ощущаю до сих пор.

– Поэтому рвешься до сих пор в самые горячие точки?

– Может и поэтому.

– А то, что других за собой тянешь? Ведь ты уже не просто рубака, ты командир.

– У нас, штурмовиков, по-другому не бывает. Мы каждый раз, как в последний.

– И каждый раз выживаете.

– Мы же бессмертные. – Хавелок улыбнулся. – Шучу. Вы нас прикрываете, артиллерия, авиация. Снабжают нас хорошо, пацаны идут неглупые – инженеров много. Тут мозг нужен для штурма. Как взрывчаткой пользоваться, как что правильно сделать, рассчитать.

В один момент разговор резко прекратился. Едва ли съели половину вареной картошки, как бац и прилёт. Рядом с ямой жахнул снаряд. Все тут же пригнулись, земля посыпалась на солдат и в котелок. Вот уже вся картошка покрыта плотным слоем грязи, которая образовалась из-за попадания земли в кипяток. Со стороны Оргерта началась артподготовка перед масштабным наступлением. Его ожидали позже, вероятно ошибка разведки. Командиры бросились на позиции, чтобы в срочном порядке отдать приказания. Заработала во всю радиосвязь, офицеры планировали оборону с расчетом тех сил, которые имелись в данный момент. 66-ой Ярградской дивизии, в составе которой воевал Горст, придется принять бой с неполным личным составом. Отдельные подразделения даже столкнулись с нехваткой боеприпасов после недавних тяжелых боев. Оставалось надеяться на авиацию и артиллерию, в которых Штург превосходил Оргерт. Тяжело передать то счастье для солдата, когда он знает, что превосходство в воздухе за его авиацией. Что как только представится возможность, и штурмовики, и бомбардировщики обрушат на голову противника град. Что враг не сможет послать своих птичек на тебя, потому что их тут же встретят истребители. Вот только сейчас на поддержку авиации надеяться было нельзя. Бушевала метель, создававшая помеху для обороняющихся. Непонятно было – куда стрелять и по кому. Загрохотала штургская артиллерия в попытках подавить вражескую. Целый час с двух сторон утюжила артиллерия, подготавливая почву для наступления. Со стороны Оргерта били П – 1З «Клен», А – 9А «Завоеватель», ХВ – 7 «Чертополох», а Штург отвечал своими знаменитыми НФР – 70 «Тиран» и ЖЩА – 85 «Галка».

Загрохотала земля. Теперь уже не только от артиллерии. За огневым валом двинулась военная техника противника с танковыми противоминными тралами. Разведка доложила, что приближается гордость сумрачного оргертского гения: тяжелые танки Х – 15 «Сопка», И – 9 «Древо», средние танки НКД – 9, много легких танков РГ – 24 «Кот». За ними двигались цепи пехоты. Пока еще молчали замаскированные ПТРК – командование приказало дать противнику подойти поближе, чтобы дать по танкам хорошенько с флангов, с перелесков. В груди солдат бешено стучало сердце. Кто говорил, что не боится – тот врал. Все боялись. Просто этот страх нужно было преодолеть – бояться и делать. Так и рождались всегда герои – не от того, что в организме отключены инстинкты выживания, а от того, что знаешь, что погибнуть можешь, не хочешь, но должен сделать то, что надо, иначе много других погибнет. Кому-то придется погибнуть за тебя.

Затрещали пулеметы, загудела земля, командование приказало открыть огонь из всех орудий. По танкам начали бить ПТРК, а также замаскированные окопавшиеся штургские тяжелые танки ЯЮС – 437 и ЯША – 558 «Шутник». Зловоние разлагающихся на ничьей земле тел заменила вонь горелого мяса. В бой пошли термобарические боеприпасы. Горст вжался в землю в окопе, буквально пытался грызть ее зубами. Причем чем сильнее он вжимался в землю, тем сильнее росло ощущение того, что не хватает, что надо метров на шесть вниз еще прокопать, чтобы защититься от этой летящей свистящей сволочи. И вот вроде снаряд бахнул, а ты еще живой. Начинается секундная эйфория, радуешься, что тебя не задвухсотило, а кого-то совсем рядом превратило в кровавую кашу. Вот рядом совсем был боевой товарищ, и его уже нет – располовинило. Туловище с головой в десяти метрах, да в таком состоянии, что мама родная не узнает, а рядом с тобой его ноги лежат со слетевшими до берцев штанами. Поднимаешься в такой момент после взрыва (не хочется, но поднимаешься), и продолжаешь бой так, будто ничего не произошло. Нельзя пока о чем-то думать таком, сопереживать. От тебя другие зависят в бою. Не пустишь пулю в сторону противника, так этот гад сам пустит в твою сторону очередь, и не тебя, так кого-то рядом опять положит вдогонку к тому разорванному снарядом.

Как факелы в метели загорелись вражеские танки. Оргертская пехота приближалась, несмотря на возрастающие потери, все еще надеялись на внезапность атаки и прикрытие метели. Один раз у противника даже случился недолет, и их орудие шарахнуло по своим за пределами продвигающегося вперед огневого вала. Однако и у штургцев все было не слишком ладно. Давала о себе знать нехватка боеприпасов и неполный личный состав. Потери возрастали. Тем не менее, ни на одном участке не было совершено прорыва. Последнее, чего бы хотел сейчас Горст, это оказаться в котле, как многие погранвойска в 2045-м. Горст надеялся на то, что вот-вот и оргертцы дрогнут, побегут обратно. Но ни о каком отступлении не было и речи. Разведка доложила о том, что противник вводит в бой резервы. Оргерт вывел еще ЯЮС – 437, артиллерия сконцентрировала удары по демаскированным штургским ПТРК и окопавшимся танкам. Железный кулак тяжелых танков Оргерта обрушился на соседний 137-й мотострелковый полк. Ситуация на участке соседей стала катастрофической. Докладывали о попадании термобарического артиллерийского снаряда в полевой штаб 137-го мотострелкового. На встречу танкам противника было решено бросить 27-й танковый батальон им. Лудо Осбеорна. На участке 137-го полка разверзся ад. Всунув жало в узкий кусок земли, враг бросил все силы на то, чтобы закрепить успех и расширить коридор, занять боевые позиции и удержаться. 27-й танковый совершил неописуемый подвиг, остановив дальнейшее наступление врага. И хотя линию фронта пришлось скорректировать, учитывая потерянные позиции 137-го мотострелкового полка, назвать это полным разгромом было нельзя. Потери противника оказались тяжелыми. Гораздо более тяжелыми, чем у штургцев. Захваченная территория не являлась исключительно стратегически важной позицией. Высоту рядом все еще удерживала штургская армия, а это была куда более защищенная и важная точка. Оргерт заплатил за штурм большой кровью, и сделано это было вероятнее всего более из пропагандистских целей, нежели чем из практических. Уже несколько месяцев фронт стоял на месте без каких-либо продвижений с обеих сторон. Оргертское командование решило пойти на авантюру, чтобы создать инфоповод.

В какой-то момент замолчала вражеская артиллерия. То ли ее начали продвигать вперед для продолжения огненного вала, то ли ее полностью разбила штургская артиллерия или просто заставила ее заглохнуть на время смены позиции т.к. ее демаскировали. Начала слабеть и метель. Стихал огонь стрелкового вооружения, танки переставали бить. Только артиллерия не переставала грохотать. Вражеское наступление захлебнулось, и солдаты Оргерта отступили к своим позициям, а также начали занимать новообретенную землю. Когда метель совсем стихла, стало хорошо видно результаты боя. Сотни окровавленных тел на белом снегу, горящая военная техника. Некоторые тела все еще дергались, кричали, ждали помощи. Но уже через полминуты они замирали насовсем. Командованию начали докладывать о потерях противника. Свои потери все еще подсчитывали. К вечеру начали подъезжать машины со снабжением и личным составом. Из грузовиков выпрыгивали новобранцы. Они тряслись от холода и крепко сжимали в руках автоматы. Занятие им нашли быстро, чтобы согрелись.

Покончив с делами, Горст ночью вернулся к яме. Котелок был пуст – кто-то уже успел повытаскивать картошку, почистить ее ножом от грязи и съесть. Горст и сам планировал так сделать, и оттого он расстроился, что кто-то его опередил. Хавелок в яме не сидел, а значит работы у него сейчас непочатый край. Скорее всего, командование будет готовиться к контратаке, чтобы как минимум выбить противника с только что захваченной им территории. А значит, в самое пекло кинут штурмовиков при поддержке артиллерии, военной техники и авиации. 66-ая Ярградская дивизия давала запрос на выделение ей штурмтегайров – элитных частей, облаченных в экзоскелеты и предназначенных для прорыва фронта и ведения боевых действий в тесных пространствах, где невозможно использование военной техники. Во втором случае они военную технику буквально заменяли. Однако командование все еще предпочитало держать их в резерве. Горст вернулся в землянку и решил прилечь хотя бы часа на три. На передке выспаться – это неслыханная роскошь, которая даже и в голову прийти не может спустя несколько месяцев боевых действий. Спать начинаешь там, где приходится, и когда приходится. Поспал несколько часов – считай, уже крупно повезло.

Горст уснул быстро. Засыпал он с мыслями о том, что началось очередное затишье перед мясорубкой. Тогда еще никто не знал, что эта война не закончится даже и на следующий год. Она закончилась в 2051 году поражением Оргерта. Точнее, на момент 2051 года Оргерт уже назывался Волей Двух Народов после объединения в 2050 году государств Оргерт и Горкхтур в отчаянной попытке сохранить существование текущих режимов. Воля Двух Народов платила большие репарации, обязалась соблюдать невыгодные для нее соглашения. Много там было пунктов в итоге на мирной конференции. В 2056 году, правда, практически все эти соглашения были фактически нивелированы Вапхом Никларнгом после серии масштабных реформ и переименования Воли Двух Народов в Волю Никларнгов. Вапх Никларнг восстановил военную и экономическую мощь державы и централизовал власть. Горкхтур перестал существовать как таковой и, по большей части, стал просто регионом Оргерта, а Кассгневы, правители Горкхтура, стали свадебными генералами.