Шрифт:
Тогда она в панике снова посмотрела в судьбу доброго Алена. И в ней всё ещё была любовь.
Хотя... Была ли в этом предсказании именно Ликс? Теперь она уже сомневалась.
Но в первый раз Ликс определенно там была! Не придумала же она эту девушку с веснушками, в конце концов!
Плохо. Неужели Ян Ален верхнего мира собрался творить глупости, и потому судьбы их обоих повели себя подобным образом?
С лица Джерри сошла вся краска. Она очень жалела о своём длинном языке.
Испугавшись, Бин перегнулась через стол и потрясла ее за плечи.
– Что такое?
– Мы заварили очень нехорошую историю. Из которой кое-кому придётся выкручиваться непонятно как.
За окном солнечный день постепенно затягивали грозовые тучи.
***
В душе Яна Алена из Хеливатора вопило чувство несправедливости и обиды.
Ну почему тот Ян, а не он?
Почему на его долю выпало всё самое лучшее, а ему всю жизнь приходится бороться со своей несчастной судьбой?
Чем больше он думал об этом, тем большей ненавистью проникался к своему отражению из другого мира.
Это походило на помешательство.
Он глядел на себя в разбитом зеркале. И видел совсем другое выражение глаз. Другие эмоции на лице.
Это, без сомнений, был другой он.
Его собственные глаза были теплыми. Напротив же он видел лед.
Оказывается, если очень захотеть, можно увидеть через отражающую поверхность параллельный мир.
А может, для этого просто нужно достаточно ненавидеть.
Ален поднёс пальцы к поверхности, туда, где отражались его – не его – глаза. И она покрылась трещинами.
Почему бы не позаимствовать капельку счастья у другого себя? Почему бы его отражению не хлебнуть несчастий?
***
В Хеливаторе все участники Странного клуба познакомились гораздо раньше, чем в Паредайзе. И представляли из себя никакую не организацию, а всего лишь шайку разбойников. Опасных. Смертоносных. И никак не желающих уживаться друг с другом.
Джесси был тем, кто нашёл их и держал под своим крылом, но совсем недолго. Почувствовав, что могут бесчинствовать, как пожелают, вчерашние дети практически сразу стали показывать когти и в итоге укусили руку, которая их кормила. Потому однажды он просто ушёл из их команды. И не вернулся.
Так же поступили и Рин с Черри. Отправившись в свободное плавание по злодейскому миру, они стали тихими убийцами, неуловимыми легендами Хеливатора.
У оставшихся участников команды их уход вызвал самые разные чувства. Ян ненавидел Джесси и, когда ему удавалось его выследить, обязательно вступал с ним в драку не на жизнь, а насмерть. Алекс рисовал карты перемещения "Тихих убийц", пытаясь их отследить. Бир продолжала любить Джесси и принимала любое его решение. Джерри пыталась поскорее забыть, что эти люди вообще когда-то существовали в ее жизни.
И это разное отношение к произошедшему вызывало постоянные ссоры.
Так и жили – в полном раздоре и готовые вспороть друг другу глотки, но грелись о бока друг друга и зализывали друг другу раны, когда было плохо.
Тем же вечером беспокойство Джерри по поводу их двойников из параллельного мира испарилось – для него в ее душе не осталось места.
Потому что Алекс так и не вернулся с задания. Джерри убивалась в своей боли. Бин переживала за нее и бесконечно с ней носилась, боясь, как бы ее подруга не наложила на себя руки.
Для Яна же это стало отличным шансом без лишних глаз и ушей изучить всё, что известно о Саманте Э. и её исследованиях. Времени на это ушло довольно много, но оно того стоило. Девушкой она была хитрой – найдя дорогу в другой мир, она спрятала ответ на главную загадку между строк в одной из опубликованных перед отбытием заметок.
"Наш отряд сделает доброе дело и спасёт мир от этих монстров".
Ключ к Хеливатору – добрые дела. Даже звучало противно, но если такова цена, он был готов её заплатить.
Остальные подробности удалось узнать, вертя тексты в её газетных статьях так и этак.
Однажды вечером Ян пожертвовал порядочную сумму в приют бездомных животных. Вошёл в лифт, нажал кнопки с первой по восьмую.
И когда створки открылись, он оказался в другом мире.
***
– Ты мне просто не нравишься. Ещё не догадался, кто я? Я – это... ты.
***
Сколько злодеяний он совершил? Да ему буквально крышу сорвало от возможности отрываться по полной.