Ещё я заметила, что Павлик сильно изменился. Подвижный, деятельный, шумный, он вдруг стал мрачным и задумчивым. Из экстраверта превратился в клинического интроверта. На мои вопросы он долго не отвечал, но потом всё-таки признался, что уже несколько раз на улице он видел нашу соседку, которая умерла несколько месяце назад, ту вредную бабку — Валентину Ивановну. Она смотрит на него и зовёт с собой. И противостоять её зову всё сложнее и сложнее, последний раз он чуть было не пошёл за ней.

Я никогда не была близка к церкви, но, сейчас, в моей нынешней ситуации только в ней я и вижу спасение. Хожу туда каждый день, пытаюсь замолить свой грех. На себя-то мне уже наплевать, но вот Павлика я должна спасти во что бы то ни стало. Надеюсь у меня получится.

Развеянный по ветру

– Настя, когда я умру, то ты развей мой прах по ветру, - когда-то сказал мой муж то ли в шутку, то ли всерьёз.

Сейчас я уже и не вспомню, что стало причиной этой его просьбы, наверное, мы посмотрели какой-нибудь фильм, судя по контексту поверхностную мелодраму. Тогда я просто посмеялась, ведь давно известно, что смерть это то, что случается только с другими, а никак уж не с тобой или твоей семьёй.

За год до смерти муж притащил в гараж груду металлического хлама, гордо заявив, что это легендарный ГАЗ-67. Что такое ГАЗ-67 и чем же он легендарен, я не знала. Муж провёл для меня небольшой ликбез, из которого я усвоила только то, что это армейский автомобиль, участник Великой Отечественной войны. На мой вопрос, зачем он ему, муж ответил, что в детстве собирал модельки раритетных автомобилей и мечтал, когда вырастет заиметь себе коллекцию уже настоящих ретро машин и ГАЗ-67 это первый экземпляр его новой взрослой коллекции.

С этого момента всё своё свободное время муж проводил в гараже за реставрацией автомобиля. Раму и коробку передач он привёл в порядок сам, остальные же запчасти пришлось искать по всей стране. Самой большой проблемой оказалась резина, её удалось достать только в Америке. Муж сказал, что виллисовская резина шла по ленд-лизу и использовалась в качестве ремонтной для автомобилей такого рода.

И вот, настал момент, когда муж выкатил из гаража преображённый газик. Блистая свежей краской и чёрной резиной, автомобиль вальяжно стоял во дворе, как холёный откормленный барбос. Муж предложил прокатиться по селу.

Теперь я понимаю, почему у всех этих газиков-уазиков прозвище «козёл». Вот если сесть верхом на настоящего живого козла и поскакать на нём по дороге, то ощущения от поездки на ГАЗ-67 будут точно такими же. Каждая колдобина, ямка, каждый камешек, попавший под колесо, подбрасывали, подкидывали и нещадно трясли моё бренное тело, и, наверное, вытрясли душу, если бы поездка продлилась чуть дольше. К тому же ГАЗ-67 это бездверный автомобиль и на крутом повороте я почти вывалилась из кабины. Понимаю, что машина армейская и военным не до комфорта, особенно на войне, но я не представляю как они на этом ездили.

Но муж радовался как мальчишка, поистине мужчины никогда не взрослеют.

Он планировал восстановить автомобиль к девятому мая, хотел проехать вместе с колонной бессмертного полка, но поперёк дороги встала пандемия, и шествие отменили. К тому же в ГИБДД отказались выдавать номерные знаки и документы на машину. Говорят такое часто случается с ретро автомобилями, и пришлось моему благоверному кататься только по селу и порубежным окрестностям.

Не знаю, что именно случилось, возможно, он просто не справился с управлением, но вскоре покорёженный, уткнувшийся в дерево газик нашли в овраге.

Сказали, что муж умер быстро, руль глубоко вошёл в грудную клетку.

В крематории меня спросили, что я собираюсь делать с прахом. Я вспомнила тот наш разговор, его беспечные слова:

– Настя, когда я умру, то ты развей мой прах по ветру!

Понадобилось найти двух свидетелей, людей которые бы подтвердили, что при жизни покойный изъявлял желание быть развеянным по ветру. Друзья мужа подтвердили. Они, конечно, не слышали нашего разговора, но поверили мне на слово.

После кремации мне выдали чёрную пластиковую урну и предупредили, что нельзя развеивать прах в общественных местах: в парках, в фонтанах, на городских площадях; в противном случае, я загремлю по статье «Хулиганство».

Я решила сделать это на цыганских озёрах. У нас за селом, на левом берегу реки есть целая вереница небольших, но очень глубоких озёр, муж любил там бывать.

И вот я уже стою по пояс в шелестящей осоке, в зеркальной озёрной воде отражается бесконечное небо, где-то поёт незнакомая птица, а ленивый ветерок едва ощутимо поглаживает кожу. Хорошее место.

Я вскрыла урну и сплеча, наотмашь высыпала прах. Мне захотелось что-нибудь сказать на прощание, но внезапный сильный порыв переменчивого ветра ударил меня в лицо и с ног до головы запорошил мёртвым пеплом.