Компьютер выключен, я видел перед собой чёрное зеркало его погасшего экрана. Кажется, у меня что-то зажато в правой руке.

Колоссальным напряжением остатков сил я дотянулся кончиками пальцев левой руки до настольной лампы и стукнул по кнопке. Свет энергосберегающей лампочки осветил комнату. В моей правой руке был зажат нож. Странно. И нож, и обе руки по локоть измазаны чем-то красным, на футболке – багровые пятна.

Ко мне потихоньку стала возвращаться чувствительность, я даже смог встать со стула и сделать пару шагов, но дрожащие ноги подвели, и я с грохотом повалился на пол. Падая, я ухватился за занавеску оборвав её, в окно на меня пялилась бледная луна. Не понимаю, я же недавно пришёл из универа, было около часа дня. Какая на фиг луна?

Мне всё-таки удалось встать. Нож, я по-прежнему держал в руке, пальцы свело намертво, и я никак не мог разжать кулак. Стоя посреди комнаты, я заметил на полу следы.

Красные смазанные следы, они вели к компьютерному столу. Как будто кто-то ходил по крови, а затем пришёл и сел в моё кресло.

Но ведь в комнате только я… Это я ходил по крови? Почему у меня в руках нож? Почему я весь залит чем-то красным?

Я вышел в прихожую, темнота и тишина обступили меня.

Я дёрнул цепочку светильника, свет не зажёгся. Ах, да, лампочка же перегорела. Цепляясь за стены, я направился в кухню, включил свет, настенные часы в форме яблока показывали сорок пять минут третьего. Судя по пейзажу за окном, сорок пять минут третьего ночи.

В подставке для ножей отсутствовал поварской шеф нож-рубак. Именно он и был зажат в моей руке. На плите стояла кастрюлька с холодными распухшими пельменями. Я не помнил, как выключал газ. Я вообще ничего не помнил с того самого момента как смотрел то шизанутое видео.

Может Макс выключил, или Вероника. Макс… А может быть это всё его шуточки? От него и не такое можно ожидать. Юмор у пацана специфический.

По-прежнему сжимая в руке нож, я пошёл к Максу в комнату.

– Макс! – я постучал в дверь. – Макс, ты спишь? Что бы ты там ни делал, я захожу.

Я открыл дверь. Влажный гнилостный запах чуть не сшиб меня с ног. Я нащупал на стене выключатель, свет вспыхнул, обнажив жуткую картину. Вероника неподвижно лежала у окна в луже крови и неестественной для живого человека позе. Макс неуклюже сидел в кресле. Его голова склонилась на бок, остановившиеся глаза смотрели на меня с какой-то детской обидой. Он как будто спрашивал: «за что?». На шее, от уха до уха темнел порез.

Я посмотрел на зажатый в моей руке нож, боже, что я натворил?! Что это было за видео......?

Ещё раз взглянув в пустые, безжизненные глаза соседа, я вдруг подумал, что так ведь и не поел. Я вышел из комнаты Макса, теперь уже бывшей комнаты Макса, осторожно прикрыл за собой дверь и пошёл на кухню разогревать пельмени. Похоже мне нужен новый сосед.

Домовой разбушевался

Вот лично я всегда оставляю домовому конфеты в укромных местах, иногда наливаю в блюдечко молоко и ставлю на шкаф. Не все это одобряют, некоторые несознательные родственники и друзья надо мной смеются, считают домового пережитком седой старины, мракобесием, анахронизмом, атавизмом и ещё чёрт знает чем, но я делала это, и буду делать впредь. Иногда случается так, что помочь в беде может только невидимый хозяин дома.

Мою закадычную подружку Юльку бросил парень. Трусливо прислал ей сообщение на телефон, так, мол, и так, мы друг другу не подходим, у нас мало общего и вообще я встретил другую. Проза жизни, обыденная и безжалостная.

Кто-то из великих, вроде бы Уинстон Черчилль, называл депрессию «чёрным псом», который всегда за спиной, всегда преследует человека. Юльку её «чёрный пёс» догнал. Догнал и стал методично грызть и рвать на мелкие кусочки. С первого взгляда было понятно, что её постигла не временная хандра или сезонная меланхолия, а самая настоящая депра.

Она перестала ходить на работу, перестала выходить из дома, перестала следить за собой, почти ничего не ела. Исхудала, иссохла, глаза ввалились. Выражение «почерневшая от депрессии» - это про неё. Целыми днями лежала на диване в грязной замызганной пижаме и смотрела в стену. Хорошо, что Юлькин начальник оказался чутким человеком и не стал её увольнять, оформил больничный.

Все попытки близких привести несчастную в чувство, растормошить её, успехом не увенчались. Она продолжала угасать с каждым днём, превращаясь в живой труп.

Жила Юлька одна в двухкомнатной квартире доставшейся ей по наследству от бабушки. Раньше Юлька была Мистером Пропером в юбке - маниакальной чистюлей, это у них семейное, на генетическом уровне. Раз в два дня вытирала пыль, ежедневно пылесосила всю квартиру, никогда не оставляла в раковине грязную посуду. Все вещи в доме, от фужеров до носков, всегда стояли или лежали на своём месте и чётко по линеечке.

Но депрессия и порядок вещи несовместимые и вскоре чистенькая квартирка превратилась в пыльный запущенный склеп.