Я привыкла быть скупой на эмоции, я никогда не знала какого-то физического тепла, мое детство было совершенно паршивым. Пьющая мать, домогающийся отчим. Ссоры, пьянки и драки. Нет нормальной еды, нет ощущения семьи. Я росла, как никому не нужный сорняк в поле, а когда осталась сиротой и попала в детский дом, жалеть меня было уже некому. Так и выросла колючкой. Меня воспитала улица и Скворцов. Если он узнает, что я позволила Гофману себя облизать, он наверно тронется от горя. Ведь, Денису я сделать этого не позволила.

Но мои ночные откровения наконец-то сработали, Фил от меня отцепился. Как же легко спугнуть парня! Записывайте рецепт! Сначала намекаем, что ваше сердечко от него будет разбито, потом рассказываем грустную историю про тяжелое детство, бьем по яйцам и готово! Слинял в неизвестном направлении. Вот уже больше недели никак со мной не контачит, зато контачат все остальные.

Пацаны позвали меня играть в футбол. Оказывается, они часто вечерами тусуются в зале с парнями из параллели. Сначала те надо мной тоже смеялись, но я показала им, кто тут настоящий профессионал и уже на второй игре со мной общались на равных. Гофман, кстати, на вторую игру не пришел, теперь он от меня дергается. Меня же еще и в Фифу позвали играть в триста четвертую комнату. Раньше на приставке я не играла, но разобралась довольно быстро. Хочу сказать, что слегка погорячилась, ненавидя этих мажоров, в целом они терпимые, не считая одежды и более культурной речи, они не сильно отличаются от наших. Только наши вечерами грызут семечки и делят между собой сухари и чипсы, а эти заказывают к гимназии дорогущие доставки пиццы, коробочки с лапшой и всякие десерты. Со мной делятся и даже не просят денег.

Еще Стелла учудила. Подошла ко мне через несколько дней, после инцидента под лестницей и спросила, какой у меня размер обуви. На мой немой вопрос, сказала, что Христом Богом просит меня выкинуть стоптанные говнодавы и перестать отравлять ее эстетическое чувство прекрасного. Типа, у нее болят глаза и сердце. Говорит: «Чумакова! Я прошу тебя чисто по человечески, давай я принесу тебе что-то из своего, нормального!» Прошу заметить, что не Чумичка, а Чумакова! Возможно, она навела на них порчу, но это на ее совести, ботинки я взяла. Они были почти новые, блестящие и кожаные. Впервые по дороге в интернат, я не замерзла. Со Скворцом мы так и не погуляли, у обоих не было настроения, Серегу опять забрали в больницу, но я не хочу об этом думать, потому что снова буду плакать. А плакать я больше не хочу.

– Чума! Хочешь сегодня в город поехать?
– в коридоре меня догоняет Саня Гаврилов, - Сегодня тусэ у Салимова!

– А кто это?
– я недоверчиво морщусь.

– Раньше вместе учились, но в этом году он перешел в нормальную школу.

– Так среда же, как отсюда выйти?

– Ты что гонишь что ли?
– он улыбается, - Поехали! Он не верит, что существует такая крутая девчонка футболистка!

– Я вам обезьянка что ли, чтобы меня людям показывать?
– я надуваюсь.

– Да я вообще без злого умысла. Просто там весело. Что ты постоянно сидишь в четырех стенах, как затворница, у тебя ни телека, ни планшета…

– Да мне даже надеть нечего…

– Сейчас что-нибудь придумаем…Стелла!
– он горланит на весь коридор.

Голубева стоит рядом с Гофманом и Лавреновым. Как хорошо, что все помирились и снова дружат. Чувствую себя очень неуютно, когда мы подходим к ним. Фил опять отворачивает голову в сторону.

– Слушай, Стелла, - говорит Гаврилов, - Дай Чуме какое-нибудь платье, мы сегодня к Салимову поедем.

Гофман давится и начинает кашлять, Антон хлопает его по спине.

– Эм… Ладно… А нас вы почему не зовете?
– она обиженно на него смотрит, а потом поворачивается к парням, - Вас звали?

– Не-а, - говорит Антон, Гофман все еще кашляет.

– Да куда такой толпой!
– отвечает Саня, - Вы же туда на выходные ездите.

– А какой сегодня повод?
– Фил оживает и прочищает горло.

– Презентация Чумы! Пацаны наслышаны и хотят познакомиться, - гордо заявляет Гаврилов и похлопывает меня по плечу.

– Что-то мне это не нравится, - Стелла скрещивает руки на груди, - Васька! Они там все похотливые извращенцы!

– Да че ты ее слушаешь?
– Гаврилов смотрит на мою испуганную моську и отрицательно машет башкой, - Ты с нами уже который день зависаешь по ночам, Чума, ничего, жива здорова.

Гофман опять начинает кашлять, так, что глаза из орбит вываливаются. Того и глядишь, сдохнет.

– Да шибани ты его посильней! Видишь никак не отдышится!
– я отпихиваю руку Антона и несколько раз размашисто ударяю Гофмана между лопаток.

Это тебе за твои слюни, Фил! А это за то, что оказался такой понятливый!

– Да все! Все!
– он дергает руками.

– Обращайся!
– я киваю ему и мы с Гавриловым удаляемся.

***

– Ну вот… готово… смотри…

Стелла убирает от меня кисточку и в носу щекочет от пудры.

– Нет, стой, еще секундочку…

Она опять что-то подправляет, елозя ватной палочкой в уголке моего глаза.

– Теперь точно все…

Я встаю и поворачиваюсь к зеркалу. Платье свое я уже видела, ярко-красное, обтягивающее, оно должно было быть мини, но Стелла выше, поэтому на мне смотрится приличнее. С макияжем смотрится совсем по-другому, лицо такое выразительное и большие глаза, я восхищенно смотрю на свое отражение. Ну надо же! В таком наряде действительно чувствуешь себя женственно!