Хотел было что-нибудь этакое язвительное ответить, да неохота стало связываться. В конце концов, не исключено, мне этот дядька жизнь спас.

Вот и улица академика Королёва-12. Телебашня во всей красе, упирается шпилем бездонно-синее небо на фоне Останкинского пруда. Но мне не сюда, а во-о-он туда, к 12-этажному зданию с длинным бельэтажем, где и располагается сам телецентр.

На «вертушке» сбоку в кабинке за оргстеклом сидит милицейский сержант. В полукруглое окошко протягиваю паспорт, говорю, что меня ждут, называю фамилию Звонарёвой.

Тот поднимает трубку телефона, набирает номер:

— Добрый день, это с вахты, сержант Добродеев. Тут до Звонарёвой пришли, на запись программы… Фамилия? — он снова смотрит в паспорт. — Фамилия его Коренев, звать Арсений Ильич… Хорошо. Ждите, за вами спустятся. Пока можете вон на стульчик присесть.

Последние две фразы были уже обращены в мой адрес. Ждать пришлось минут десять, прежде чем из лифта вышла безукоризненно одетая женщина средних лет.

— Вы Коренев? — она посмотрела на меня сквозь линзы изящных очков. — Я Вера Васильевна, общалась с вами по телефону. Костюм взяли?

— Да, вот.

Я показала на свёрток в руке, перетянутый бечёвкой. Звонарёва чуть сморщила носик:

— Придётся гладить. Ещё неизвестно, как он на вас сидит. В случае чего найдём вам приличный костюм, конституция у вас вроде самая обычная. Идёмте за мной.

Мы прошли к лифту, возле которого уже стояли трое — две негромко общавшиеся между собой женщины и немолодой мужчина с большой залысиной, которую он в данный момент протирал носовым платком. На нас не обратили ровным счётом никакого внимания. Мы прождали примерно полминуты, прежде чем створки лифта раздвинулись, и из кабины, размерами раза в два больше обычной, ещё и с зеркальной стенкой, в которой я увидел наше отражение, вышли несколько человек.

Пропустив их, мы вошли в кабину.

— Четвёртый, — сказали женщины хором.

— Седьмой, — буркнул толстяк, снова взявшийся полировать залысину.

— А нам шестой, — вздохнула Звонарёва, нажимая кнопку четвёртого этажа.

Однако, прежде чем дверные створки сдвинулись, между ними просунулась сначала рука, а затем и нога в чёрной брючине и чёрном же ботинке, чуть покрытом пылью.

— Подождите!

В лифт, отдуваясь, протиснулся мужчина в плаще. Я присмотрелся… и прифигел. Это был не кто иной, как ведущий программы «Очевидное-невероятное» Сергей Петрович Капица.

— Здравствуйте, товарищи! — привет совал он всех, смущённо улыбаясь. — Успел, можно сказать, заскочить в последний вагон поезда… А, Верочка, и вы тут, добрый день! Как поживает хозяйка «Музыкального киоска»?

— Элеонора Валериановна чувствует себя отлично, — дежурно улыбнулась Звонарёва. — Я ей передам от вас привет.

Элеонора. Да ещё Валериановна… Что же это за деревня такая, где местный житель носил (а может ещё и носит) такое интересное имя? Да и дочку назвали не Матрёной.

Капица вышел вместе с нами на шестом этаже и чуть ли не трусцой засеменил по коридору. Мы двинулись в том же направлении, вдоль ряда дверей с обеих сторон. На каждой имелась табличка, обозначающая, что за ней находится. Над одной из дверей горела надпись: «Не входить! Идёт запись!».

Периодически нам кто-нибудь попадался навстречу, один раз нас обогнали. Мы свернули налево, там находился точно такой же коридор, прошли ещё метров пятьдесят, после чего наконец остановились у двери с надписью: «Студия №5».

Она оказалась небольшой, с тремя камерами, за которыми сейчас никого не было, их объективы были направлены на столик и два стоявших у него кресла. Одно, видимо, для ведущей, а второе, получается, для меня. Повсюду тени, рассеянный свет давала только небольшая лампа в матовом стекле, находящаяся на стене под потолком.

— Сначала сюда, здесь переоденетесь, — завела меня Вера Васильевна в небольшую комнатушку с зеркалами, щёлкнув выключателем. — Вот утюг и гладильная доска. Сами сможете погладить?

— Имею опыт, — хмыкнул я.

Погладить пришлось, но главное, что костюм удовлетворил взыскательному вкусу Веры Васильевны. Далее сюда же была приглашена гримёр — дама бальзаковского возраста, со знанием дела тут же взявшаяся меня пудрить. На всё про всё у неё ушло не больше пяти минут, после чего не отходившая от меня Звонарёва провела меня обратно в студию и усадила в одно из кресел.

— Вам в туалет не нужно отлучиться? — на всякий случай спросила она.

— Пока вроде не хочется.