Дальше вышли на ровную поверхность, мох влажный, сочный и очень хрупкий, дальше рослые растения в три-пять саженей высотой и толстые, как бочки, а ещё там хрустит сочными стеблями местная живность.

Я по картинке дрона узнал этозавров, один из видов архозавров, крупные травоядные, точнее, как пишут в диссертациях, листьядные, так как травы тогда ещё не было. Значит, это период массового вымирания терапсид на границе перми и триаса, ясненько.

— Это все ужасные твари, — сказал я авторитетно, — но травоядные. Можете устроить бойню. Но будьте осторожны, коровы и козы весьма бодаются.

Иоланта спросила наивно:

— Откуда ты знаешь?

Я отмахнулся.

— Это же древность! Я, как специалист по Гомеру, должен был знать где жил, чем питался, на каких архозавров охотился.

Глориана сказала командным голосом:

— Девочки, начинаем!.. Вадбольский, ты участвуешь или…

— Или, — ответил я, — с вашего высокого позволения пройдусь чуть дальше, — там что-то непонятное. Не хочу. чтобы суфражистскому движению был нанесен ущерб со стороны неразумных тварей. Их хватает и в Академии.

Она величественно наклонила голову.

— Да-да, разведай там!

Я прошел дальше, за пастбищем архозавров, тоже лес из могучих хвощей и плаунов, однако слишком много очень толстой паутины. Пощупал одну нить, прочная, но знаю, нити вовсе не липкие. У паука не хватит столько клея, он наносит мелкие капельки на струны через равные промежутки, и если видеть, за что хватаешься, можно трясти паутину, дразня паука, и не прилипнуть самому.

Ещё раз сверившись с данными дрона, вернулся, суфражистки всё ещё добивают этозавров. Раскраснелись, очень гордые, оно и понятно, выглядят этозавры страшновато.

Я малость помог, зарубив троих, и прошел дальше. Дрон предостерегающе прислал картинку райского уголка, где сплошь высокая трава, что ещё не трава, а великанский мох. Старейшие растения на планете, вообще-то водоросли, но раз выбрались на сушу, то уже мох, сумевший выбраться на сушу и завоевать её, как через какой-то десяток миллионов лет выберутся и захватят сушу кистеперые рыбы.

Как будто и не наша планета, мелькнула мысль, даже воздух другой, с иными пропорциями кислорода и углекислого газа, а шмыгающие в этой прототраве муравьи ещё не муравьи, а термиты, что ещё не закопались под землю и не ослепли там…

Муравьи появятся через сорок миллионов лет, на столько термиты старше. От таких цифр может голова закружиться, но, что-то подсказывает, что во вселенной тёмной материи время тоже может вести себя странно… с моей точки зрения, как и другие физические законы, вот как разлитая в воздухе магия…

Из травы выбежал гигантский жук размером с кабана, я отпрыгнул с мечом в руке, попытался ударить по башке, но лезвие скользнуло, словно хлестнул прутиком по отполированной до блеска стальной болванке.

Один усик всё же снес, что вообще-то не усик… да ладно, пусть усик, чего я умничаю. Нужно быть ближе к простому народу, жук развернулся и снова ринулся в мою сторону.

Блестящие надкрылья подрагивают, вот-вот должны приподняться, оттуда выпростаются смятые тончайшие крылышки, расправятся, и тогда жук взлетит…

Но нет, это там, может, и взлетит, но тут ему не там, с такой задницей не летают, бежит на меня и уже жвалы развел…

— Сомкни мандибулы, — сказал я, — царем природы ты не станешь…

Атаковал он однообразно, разгонялся и пытался сбить с ног. Я отступал и лупил мечом сперва по надкрыльям, но там крепчайший хитин, каждая половинка надкрыльев как нагрудная кираса, потом дважды сумел попасть в узкую щель между головой и остальные телом. С третьего раза там хрустнуло, голова упала на землю, а ослеплённый жук остановился, не зная куда бежать дальше.

Я толчком опрокинул его и вспорол белое незащищенное брюхо.

Издали донесся встревоженный крик:

— Вадбольский, нужна помощь?

— Нужна, — ответил я. — Тут жарко, я вспотел, спина чешется…

Подбежали с мечами в руках встревоженные Иоланта и Дроссельмейер, последняя сразу скривила аристократический нос.

— Нахал!

Там, где они резали беззащитных этозавров, осталась разделывать туши Анна Павлова. Глориана тоже поднялась на ноги и пошла в нашу сторону.

— Смотрите по сторонам, — предупредил я, — могут быть ещё эти непонятные гады.