Минимум с десяток людских тел и пара конских были раскиданы на довольно большом расстоянии, словно пытались бежать, но смерть настигала их одного за другим. Вороны уже успели основательно над ними потрудиться, а убийцы тщательно ограбили, но, судя по остаткам той одежды, которой они побрезговали, погибшие были не простыми крестьянами. Купец со слугами? Вокруг дороги определённо наследил целый конный отряд, мелкие лошадки, грубо сработанные сапоги. Приглядевшись, Оррик нашёл даже обломок стрелы с пёстрым оперением у одного из тел. Да уж, совсем не похоже на обычных разбойников – напали немалым числом, но пленных не брали совсем, даже женщин. Раненых добили дубинками или кистенями. Определённо горные варвары. Неужто война шла так плохо для саклибов, что передовой отряд успел оказаться здесь? Как они вообще ухитрились так резко проиграть? Или предводитель варваров, ложный бог или кто он там, был настолько самоуверен, что отделил часть всадников до битвы?

Оррик почесал в затылке. Его типичное везение – уж конечно отряд, расправившийся с этими путниками, продолжал караулить дорогу. Судя по следам, они уехали на восток, куда направлялся и Оррик. Любого простого налётчика он мог прихлопнуть как осу. Но перспектива встречи с целой бандой кровожадных конных лучников радовать никак не могла – даже если не было у них какого-никакого дваждырождённого вождя, что вряд ли, достаточное число ос всё равно может зажалить.

Оррик вновь ощутил желание повернуть назад. Он гордился своей осмотрительностью и полагал, что при встрече с драконом у лиса больше шансов выжить, чем у льва. Но здесь-то ему угрожал не дракон – ни в прямом, ни в переносном смысле. А если в переносном и угрожал, то это ещё надо было проверить. После краткого размышления, он взобрался на лошадь и поехал дальше, но теперь его разум больше не отвлекался на посторонние мысли, а чувства были напряжены до предела.

Следы, попадавшиеся Оррику на глаза в течении дня, лишь подталкивали его усиливать бдительность. Поэтому ржание раненой лошади и выкрики людей, он уловил на большом расстоянии. Походило на бой, но идущий довольно вяло.

*****

Четырёхарочный мост через глубокую расселину с крутыми берегами, по дну которой текла река, в эту пору столь же сонная и тёмная, как и лес вокруг, был воздвигнут в те же давние времена и с тем же тщанием, что и дорога. Но всё же то, что он более-менее твёрдо стоял до сих пор, было почти чудом. Сейчас на его посеревших камнях темнели брызги крови и остывали пара лошадей, да один человек, а над ним свистели стрелы и арбалетные болты. Спешившийся отряд горных варваров в расшитых бисером кожаных рубахах и меховых шапках перестреливался через реку с людьми в разномастной саклибской одежде, чьи крашенные в синий и красный щиты были помечены знаком трёх белых башен и звездой Восьми Небесных Богов. Короткие луки горцев менее подходили для такого боя, чем саклибские самострелы, и у них не было щитов с доспехами, зато они превосходили своих противников числом. К тому же, оставшиеся на мосту трупы свидетельствовали, что противникам этим срочно надо было на другую сторону.

Неприятели обменивались не только метательными снарядами, но и оскорбительными выкриками, раненые стонали, в общем, шуму было достаточно, чтобы никто не заметил, как варвар на самом краю их линии вдруг осел на землю, получив арбалетный болт не в грудь, а в спину. Затем голову другого пришпилило болтом к дереву, за которым он укрывался. А вот третий выстрел невидимого арбалетчика оказался не столь удачен – жертва подскочила с криком боли, прежде чем покатиться вниз по склону.

Стоявшие поблизости лучники завертели головами, завскакивали, закричали. Один из них был тут же застрелен с другой стороны реки, второго сбила с ног лошадь вылетевшего из леса всадника, третьего этот всадник пронзил копьём. Копьё, однако, застряло в теле убитого, а варваров оставалось ещё не меньше трёх десятков, пусть нападение с тыла и застало их всё равно, что со спущенными штанами. На своё несчастье, варвары слишком ценили лошадей, поэтому, когда им приходилось действовать, не раздумывая, они стреляли в наездника. От одной стрелы тот уклонился, изогнувшись в седле, вторую отбил своим узким клинком, полоснул незадачливого лучника по шее, стоптал лошадью ещё одного противника.

Меж тем, люди на другой стороне реки времени зря не теряли – через мост устремилась пара всадников на великолепных конях и в блестящих кольчугах, за которыми поспевали, как могли, прочие бойцы, кто пеший, кто конный. Варвары к тому времени уже пришли в полное смятение, многие думали лишь о том, как бы добраться до своих лошадей, привязанных чуть в стороне от реки, так что в наступающих полетело лишь несколько наскоро нацеленных стрел. Ну а когда те преодолели мост, стычка окончательно превратилась в побоище. Вскочить в сёдла и ускакать успели лишь очень немногие.

Один из одоспешенных всадников, коренастый человек с суровым лицом и полуседой бородой поверх кольчужного воротника, отцепил от седла рог и затрубил, призывая обратно тех из воинов попроще, кто увлёкся погоней.

— Шевелитесь! Тащите поклажу на эту сторону, валите деревья, вон те и те, перегородим мост!

Как раз в этот момент к нему и подъехал Оррик, только успевший подобрать своё копьё:

— Неужто молодецкие забавы ещё не закончены на сегодня? Что тут у вас вообще творится?

Оррик и так понимал, что. Конечно, изучить местную геральдику в деталях у него времени не было, но уж то, что три белые башни были знаком княжества Мераньского, через земли которого он собирался проехать, он узнать успел. Если варвары сражались с княжескими людьми, причём на противоположной стороне княжества от той, с которой они должны были вторгнуться, то творилась здесь война. И шла эта война крайне неудачно для Мерани. Но убедиться всё равно не мешало.

Пожилой воин уставился на Оррика с выражением, которое тот не привык видеть, тем более при первой встрече – выражением изумления, к которому примешивалась радость и даже некоторое благоговение: