Но если вся эта вспышка гнева была искренней… Если вся эта война действительно так для него важна… Тогда у Покровителя была слабость. А где слабость – там всегда есть шанс её использовать. Надо лишь найти его или дожить до удобного момента. И не разозлить Покровителя раньше времени.

По счастью, покойный Одот и компания были конченными дураками. Иначе бы сжигание всего, что может достаться победителю они бы начали с амбаров, где хранилась запасённая на зиму еда. Из всех недостатков курангов, недостаток ума был сравним лишь с недостатком у них кулинарного искусства.

Так, по крайней мере, думал Оррик, мрачно гоняя по миске последний кусок трофейной кровяной колбасы. Видать, последнее время его жизнь была слишком хорошей, так что он уже начал обращать чрезмерное внимание на вкус пищи.

Но приходилось есть, что есть. Всё равно деваться из Семикамня сейчас было некуда. Оррик, конечно, постоянно выезжал отсюда на покорение близлежащих поселений и другие важные дела, соблюдая свой обет не проводить под одной крышей более трёх ночей, пока это было в его власти. Но сильно не отдалялся, памятуя, что опасно разделять силы в ещё не покорённой стране. И ему не приходилось даже мучаться совестью от того, что он опять использует букву обета против его духа – зима пришла ему тут на помощь. Поднимавшийся дальше к востоку величественный хребет, на ниспадающих склонах которого и располагалась страна курангов, даже летом был почти непроходим для смертных. А уж в зимнюю пору и для дваждырождённого на Молодости попытка пересечь эти горы была практически самоубийством. Попытка же обойти их с севера или с юга не только требовала проезда в одиночку по враждебной стране, но и рисковала отобрать больше времени, чем простое ожидание весны.

Оставалось зимовать в Семикамне, вместе с армией и Нельяной. Не то что бы Оррик от этого мучался. Всё было бы даже прекрасно, если б не курангская, с позволения сказать, кухня, которая не становилась вкуснее, сколько ни напоминай себе, какую дрянь он порой ел в своём странствии или в былых военных походах.

Как раз когда Оррик думал о том, как бы научить служанку готовить, он услышал шаги по скрипучему полу за дверью. И эти шаги сразу сказали ему, что сейчас он услышит нечто, способное заставить его забыть о проблеме невкусной еды на обозримую перспективу. Шла Нельяна, да не то что шла – почти бежала. Тяжёлая дверь, ведущая в сени, перед ней распахнулась так, что чуть не сорвалась с косяка.

– Не сиди, Оррик! Только что прискакал гонец из Туманного Острога! Надо поднимать войско! – раскрасневшаяся княжна явно была в состоянии, когда человеку хочется что-то сделать, неважно что, лишь бы занять себя и выкинуть из головы пугающие мысли.

Оррик, заранее обернувшийся к двери, её совету не последовал, и не встал.

– Погоди, не кричи, – он повёл рукой по воздуху. – Что бы ни случилось за доброе десятидневье пути от нас, пять минут уже ничего не решат. Расскажи-ка мне всё по порядку.

Когда княжна рассказала, Оррик лишь покачал головой:

– Что теперь толку кого-то поднимать? Ставлю двадцать к одному, Туманный Острог, пал ещё прежде, чем гонец проехал половину дороги.

– А если нет? – возмутилась Нельяна. – Гонец поведал, что отряд курангов был невелик, весь конный, коням же по стенам лазать несподручно. Может и всадники не захотят подставлять лбы, на стены карабкаясь, будут сперва изводить защитников перестрелкой. Хороши же мы будем, если окажется, что мы оставили товарищей и соплеменников на погибель!

Оррик покачал головой снова:

– Если гонец рассказал всё верно, то полководец курангов хорошо продумал нападение. Уж конечно за конницей двигалась и пехота, просто на переход-другой дальше. И уж конечно когда она подошла, Туманный Острог взяли быстрым штурмом, просто задавили оставшихся защитников числом, даже если для этого потребовалось положить пару-тройку сотен простых смертных. Чтобы уж точно не получить второй битвы при Мерани. Если мы поскачем на выручку, то прискачем прямо в засаду, поднесём себя врагу на блюдечке, как царь Баллан, отдавший нечистым последователям Отступника половину Южного Заморья из-за того, что хотел спасти всего один осаждённый замок.

Чем дольше он говорил, тем сильнее сжимались губы Нельяны, и тем более упрямое выражение принимало её лицо. По счастью, Оррик заметил это, и добавил, прежде чем она успела что-то ответить:

– Ты ведь и сама это понимаешь, так? Разве тебе нужно моё одобрение, чтобы поднять дружину? Они ведь идут за тобой, а я здесь так, твой консорт, чужеземный рубака. Ты сюда пришла, чтобы остыть немного, убедиться, что голос разума – разумен, а сердце сейчас лучше не слушать.

Нельяна возмущённо фыркнула, но лицо её смягчилось и мысли, как видно, сменили направление. Чуть подумав, она ответила, всё ещё со злостью, но уже спокойнее:

– Когда ты свою голову ставишь на кон, ты безрассуден как Морив-силач, а вот когда речь заходит обо мне, то становишься осторожен как Венша-чародей. Не могу ж я просто сидеть сидьмя и ничего не делать.

– Так не сиди. Обойди людей, ободри их, объясни, что пугаться нечего, ведь холод и холод нам здесь пока не грозят. И я тоже сидеть не буду. Как говорил один мой старый друг, сперва узнай, с кем сел за стол, а уж потом делай ставки. Вот и думаю, надо бы сперва узнать, что за новый предводитель появился у курангов, какие племена к нему уже примкнули и сколько собрали воинов. Если моя предусмотрительность себя окупит, это даже будет несложно.