– А с племянником отношения вполне приличные. Изредка встречаемся, поздравляем с днем рождения, посылаем открытки. Он женат, двое детей. По-моему, счастлив в семейной жизни. Возможно, он будет моим наследником. У меня в России никого не осталось, некому передавать то, что досталось от Мари.

– Слишком коротко. Вы ведь русский – как познакомились с Мари, почему решили жениться?

– Долго рассказывать, боюсь надоесть вам.

– А вы не бойтесь.

Разве можно рассказать, то есть выразить словами чувства, которые владели нами в те ленинградские вечера и ночи – белые июльские ночи. Я только что вырвался из колхоза, специально поехал в Ленинград. Тогда, в 1975 году, он еще так назывался. Ходил по набережным каналов, ждал – ждал чего-то необыкновенного, что обязательно должно было случиться со мной. И дождался ее – легкую, цветущую, вглядывающуюся не только в классические здания, но и в незнакомые ей, непонятные лица. Позднее она рассказала, что ее удивляли хмурые лица проходящих мимо людей. Меня она выделила из-за «светящегося», как она сказала, взгляда. А я, как ее выделил в толпе? Очень просто – все прохожие, кроме нее, исчезли, испарились.

– С Мари мы познакомились в 1975 году в Петербурге, тогда еще Ленинграде. Я окончил второй курс Московского университета. Вместо практики в каком-нибудь издании нас, будущих журналистов и писателей, послали в отдаленный мордовский колхоз.

– Что это и почему?

– Мордовия – это одна из областей России, далеко не самая цивилизованная. Колхоз – объединение земель и ресурсов людей, живущих в одной деревне. Объединение, в котором никто ничем не владеет, ни за что конкретно не отвечает. Поэтому каждый год требуются посторонние, чтобы хотя бы собрать выращенное и сдать государству.

Месяц в деревне, где только грязь и пьянь, где до ближайшего городка нужно добираться на грузовике не менее часа… И после этого – белые ночи Ленинграда. До сих пор не пойму, как мы начали разговор. Я прилично знал английский, совершенно не знал французский. Мари плохо говорила на английском. Но мы познакомились и потом целую неделю ходили вместе по набережным и улицам. Разговаривали и даже понимали, что говорим. Под утро я провожал ее в отель на Невском, сам шел спать на Московский вокзал – денег на съем жилья не было. Расставаясь, я обещал, что обязательно найду ее в Париже.

– И нашли?

– Да, в 1978 году.

К этому времени мы покончили с ужином. Я расплатился, удобный момент для прекращения воспоминаний. Потом мы проехали по набережным, мне удалось перевести разговор на Лесси, и это было спасением для меня. Я поставил машину так, что крона дерева скрывала небо, а огни Парижа отражались в воде реки, приготовился слушать.

– Лесси прекрасная девушка, но очень уж не везет ей на парней. То влюбилась в воображалу футболиста – где она его только нашла… То приятель постоянно обижал ее. Однажды пришла домой с разбитой губой, вся зареванная. Она упрекнула парня в том, что он при ней договаривался о встрече с какой-то женщиной, а тот жестко заявил, что это его дело, с кем спать. Когда попыталась возразить, он ударил ее в лицо. Теперь вот, живет с ней нечто музыкальное. Я однажды подобрала с пола листок с его нотными записями, показала знакомому музыканту – тот только пожал плечами, мол, какофония. Но я не могу убедить ее, верит, что Пауло – гениальный композитор, и у них будет светлое будущее.

Внезапно прервала жалобы:

– Ничего, повзрослеет, сама разберется во всем. Извините, что надоедаю вам своими проблемами.

– Как дела с книгой профессора из Пизы?

– Скучные дела. Скучный текст, скучные, однообразные стилистические ошибки. Но пробираюсь потихоньку. Думаю, что через неделю выправленный итальянский текст отправлю автору – на проверку и согласование. Потом будет легче: у него не так уж много сложных выражений, требующих поиска соответствий в английском.

– Все-таки будете делать английский текст без американизмов?

– Да, это требование автора. Что ж, мне легче. Плохо, что Пауло слишком шумный, мало времени остается на серьезную работу.

Меня тут что-то кольнуло – отличный повод пригласить Натали в Бургундию.

– Если вам трудно работать дома, я мог бы пригласить вас в Бургундию. Я упоминал – у меня там домик, никто не станет мешать вам в работе. Забирайте свой комп, или сбросьте все на флешку. У меня там хороший комп, сможете поработать сколько захотите.

Сказал и остановился. Ведь не знаю, для чего я приглашал сегодня ужинать, для чего приглашаю теперь в Бургундию. Натали посмотрела мне в глаза, замялась:

– Неудобно. – Помолчала – «Я подумаю, позвоню вам».

Не стал уговаривать, отвез Натали домой.

21.06.2022. Предложение Владимира поужинать вместе было совершенно неожиданным. Я сидела, размышляла о книге профессора Мариани, то есть, – улучшается ли она под моим воздействием, или это совсем бесполезно. Ясно, что мои небольшие правки не изменяют существенно книгу. Она как была невероятно скучна, так и остается такой же. Возможно, удастся чуть улучшить, когда буду писать английский текст. Стоит ли вся эта возня результата? Нет, на один результат я надеюсь. Получен от Мариани аванс, надеюсь, что и основные деньги получу вовремя. А что еще мне нужно? Чтобы в редакции признали мою гениальность? Пусть бы попробовали сварить из этого текста что-то получше. Не зря же постоянные редакторы и переводчики редакции отказались от этой книги.

И тут звонок. Мой старичок предлагает встретиться в воскресенье или поужинать вместе. Воскресенье – исключено, намеривалась провести его с Лесси. Сначала хотела отказаться и от совместного ужина, но стало стыдно. Тихий старичок, ни разу не высказывал никаких претензий, не «покушался». Немного смешно – на что он мог «покушаться»? Более агрессивно вел себя его друг Джон, явно, пытался своими рассказами привлечь к себе внимание.

Но нужно что-то решать – согласилась. Согласилась, а сама недовольна собой или обстоятельствами? Зачем мне отвлекаться от книги, скорее бы ее закончить, хотя бы закончить редактирование итальянского текста.