— Обычный «свотч». Таких тысячи.

— Это часы Чески. Мы подарили ей их на последний день рождения. Я сама их покупала.

Буэндиа замер, не в силах отвести взгляд от монитора. Судебный ордер дрожал в его руке.

Ческе снился отец. Сон был странным: они спорили, отец упрекал ее за то, что она не навещала его, когда он был болен, но потом он превращался в мать и твердил, что не надо слушать отца, что родители никогда о ней не говорят и не скучают по ней, что отцу совершенно все равно, навещала она его или нет. Они ехали на машине, отец был за рулем, но, превращаясь в мать, оказывался на заднем сиденье.

Проснувшись на кровати в подвале, в позе, в которой она провела не меньше двух дней, Ческа вспомнила, как мать позвонила ей и сказала, что у отца обнаружили рак с метастазами и что, хотя спасти его нельзя, ему будут делать химио- и радиотерапию. Ческа была на работе, они расследовали какое-то скучное дело о мошенничестве. Когда она нажала отбой, находившийся рядом Ордуньо уточнил, все ли в порядке. Она ответила, что все хорошо, и предложила выпить пива. Позже, вернувшись домой, она поймала себя на том, что не испытывает ни малейшей жалости ни к отцу, ни к матери. Для нее они были мертвы уже давно: они умерли, когда заставили отдать ребенка в приемную семью, хотя тогда она еще этого не осознавала. С той минуты, как мать рассказала ей о болезни отца, и до звонка сестры, сообщившей о его смерти и времени похорон, она ничего о них не слышала и не испытывала желания им позвонить, хотя съездить в Турегано ей хотелось.

— Хочешь пить?

Ческа моргнула и устало улыбнулась, увидев Малютку с кошкой на руках. Девочка держалась в поле ее зрения, чтобы ей не пришлось выворачивать шею.

Малютка поднесла ей воды и стала лить на губы. Потом села рядом. Она как будто испытывала нежность к Ческе, но вдруг укусила ее за руку.

— Ай! Ты чего?

Малютка рассмеялась, словно удачно пошутила. Укус оказался болезненным, но Ческе было приятно, что девочка села к ней на кровать. Она думала о своей дочери Ребеке и о том, как было бы здорово, если бы та бросилась обниматься, услышав, что Ческа ее мать. Впрочем, такие сцены разыгрывались только в дешевых сериалах. А в реальности Ребека спросила, не сошла ли она с ума, и выбежала из номера.

— А кто эти двое, которые сюда спускались?

— Серафин и Касимиро. Они братья Антона. Иногда они нехорошо себя ведут, но я их очень люблю.

— Но они же ненормальные?

— Они очень хорошие. Серафин приносит мне конфеты тайком от Антона.

Ческа удивилась: ей эти двое показались настолько умственно отсталыми, что она не представляла, как они могли общаться с другими людьми, не то что ходить в магазин.

— Значит, они на улицу выходят…

— Редко. Только в аптеку за лекарствами.

— А ты никогда отсюда не выходила?

— Нет.

— Не скучно тебе?

— Немножко скучно.

— Хочешь, поиграем во что-нибудь?

— Да! — Малютка пришла в восторг. — Только как мы будем играть? Ты же привязана.

— Есть много игр. Можем говорить слова, которые начинаются на «а», на «б», на «в»… Ты алфавит знаешь?

— Я умею читать, сказки читала. Мне Хулио книжку приносил.

— Отлично, тогда можно поиграть. Проигравший платит штраф.

— А что это значит?

— Он должен будет сделать то, что скажет победитель. Например, если ты выиграешь, сможешь все время меня кусать.

— Ладно. Я первая. Любое слово можно называть?

— Что-то, что ты видела и что начинается на «а».

— Апельсин, — улыбаясь, сказала Малютка.

— Очень хорошо. Значит, мне на «б». Ботинок.

Она указала подбородком на обувь девочки.

— А мне сейчас на какую букву?

— На «в».

— На «в»… Вода. Я же тебе давала воду.

— Отлично, мне на «г». Голова. Тебе на «д».

— Деревяшка.

Малютка залилась счастливым смехом от того, что так быстро придумала интересное слово.

— Блеск! Слушай, ты здорово играешь. Мне на «е»… Еда. Еда же есть в доме.

— «Дом» — еще одно слово на «д»!

— Да, но тебе сейчас на «ё».

— Ммм, на «ё»…

Девочке ничего не приходило в голову. Она встала и прошлась по подвалу — никаких подсказок.

— Даже не знаю…

— Ой-ой-ой, — запищала Ческа. — Кажется, ты проиграла. Тебе штраф платить.

— А что мне надо сделать?

— Это твой первый проигрыш, так что задание будет нетрудное. Когда Серафин в следующий раз пойдет в аптеку, тебе нужно будет подсунуть ему в карман бумажку.

— Легко!

— Только так, чтобы он не заметил. И это должна быть бумажка с моим рисунком.

— Но здесь нет красок.

— Нет красок? Но где-то же должен быть карандаш, или ручка, или фломастер.

Малютка покачала головой.

— Ну ничего страшного. Ты мне принеси листок бумаги, а я попробую нарисовать картинку. Договорились? А в следующий раз устроим матч-реванш, и тогда уж точно штраф платить придется мне.