А вот за этот нежданчик в конце отдельное ба-а-альшущее спасибо. Надо же, четвёртый предел взял в Ловкости. Гигантский скачок в прокачке Скорости с Реакцией позволил этому показателю переплюнуть считавшуюся до этого читерской Защиту разом сотни на две, а с учётом пятнадцатипроцентного бонуса – и на все три. Получается, по факту я стал даже ещё проворнее, чем заказывал. Чую, ждать испытания подскочившего, как на дрожжах, параметра мне придётся недолго.

Арочный выход на поверхность давно уже скрылся из виду, оставшись где-то наверху. В сгустившейся тьме, с тихим щелчком в глазах, снова активировался навык Рыбий глаз, и песок всё ещё снижающейся грандиозной лифтовой площадки осветился тусклым серым свечением.

Платформа под ногами начала замедлять ход. Сбоку появился верхний край арочного выхода в подземелье. И тут же через образовавшуюся щель донёсся многоголосый голодный хор до дрожи знакомого урчания.

Как я и предполагал, очередное испытание не заставило себя ждать. Ещё несколько секунд спуска и… Да поможет мне Стикс!

Широкий коридор подземелья, выход в который открылся с опустившейся площадки, неожиданно оказался вполне сносно освещён закреплёнными под потолком колбами люминесцентных ламп. Справедливости ради стоит отметить, что добрая половина потолочных светильников там, отработав свой ресурс, висела уже мёртвым хламом, а половина оставшихся мерцала в предсмертной агонии. Но и ровного света четверти люминесцентных долгожителей вполне хватало для чёткого обозначения уходящих вдаль окрашенных серой краской стен и урчащих аборигенов, толпой бегущих ко мне по плиточному полу.

Серая подсветка Рыбьего глаза в искусственном освещении коридора обернулась туманящим картинку маревом, отчего в первые секунды после остановки платформы у меня не получилось применить пристальный взгляд к толпе набегающих тварей – фигуры урчунов расплывались, не позволяя фокусироваться на отдельных персонажах.

К счастью, стая в момент прибытия лифта находилась от лифтовой площадки на приличном отдалении, и чтобы подбежать и наброситься на меня, тварям потребовалось чуть больше времени, чем самоустраниться осознавшему свою ущербность на свету Рыбьему глазу. Мой взор прояснился, когда до лидеров набегающей толпы оставалось буквально пять-шесть метров. Оставшихся коротких мгновений до начала схватки мне едва хватило, чтобы прикинуть примерное количество тварей в стае (около полусотни) и заметить в толпе бегунов (которых среди нападающих снова было подавляющее большинство) нескольких выдающихся ростом и размахом плеч лотерейщиков.

Разумеется, в этот раз я не повторил ошибку первой схватки, и резак со Шпорой были призваны в руки ещё во время спуска платформы, как только услышал урчание из открывающегося коридора. Поэтому рывок обернувшихся неуловимыми тенями тварей я встретил во всеоружии.

Увы, но читерски усиленные Скорость и Реакция не позволили моим глазам угнаться за невероятно быстрой атакой аборигенов. Зато эти разогнанные до небес характеристики заставили тело на интуитивном уровне уворачиваться и уклоняться от посыпавшихся со всех сторон наскоков и контратаковать в ответку даже более стремительно, чем проворные тени-аборигены.

Это был, пожалуй, мой самый короткий и самый странный бой за всю историю злоключений на Континенте. Я наблюдал иррациональную мешанину из мечущихся теней, а превратившиеся в несколько невидимых пропеллеров руки, интуитивно реагируя на нападки невидимых урчунов, рубили и кромсали всё и всех вокруг. Ноги, не отставая от верхних конечностей, тоже безостановочно наворачивали вихри кругов по песку платформы, спасая мою драгоценную тушку от когтей и зубов аборигенов.

Когда всё вдруг закончилось, ноги предательски подкосились и, совершенно обессиленный, я провалился коленями во влажный, побуревший от крови песок.

Вокруг обнаружился ковёр из ещё дёргающихся в агонии фонтанирующих кровью тел порубленной стаи. Тело, сорвавшееся после ядерного апгрейда с цепи недостаточно шустрого восприятия, действуя на одних инстинктах, нарубило полсотни тварей всего за четверть минуты. Неудивительно, что после подобного перенапряга надорванные мышцы резко забастовали, требуя времени на восстановление. Ну и как водится, для скорейшего обретения прежней формы не помешал бы глоток-другой живца – которого, млять, вот незадача, у меня больше не осталось ни капли.

– С-с-сука! – зашипел я, не в силах выносить дёргающие мышцы болючие судороги. – Ну, давай же, млять! Дава-а-ай!

Мой отчаянный призыв к Регенерации возымел-таки эффект. Капризная характеристика раскочегарилась без допинга, и примерно через минуту ада после окончания боя я ощутил наконец долгожданное расслабление в терзаемых судорогами конечностях.

Придя в относительную норму, первым делом спрятал окровавленный резак со Шпорой в ячейки инвентаря. Затем, дабы в будущем избежать подобного бесконтрольного угара, мысленной командой потребовал у системы забросить всё оставшиеся очки свободного развития характеристик в Наблюдательность.

И тут же в каждый мой глаз какие-то невидимые садюги сыпанули по горсти толчёного стекла. Я снова зашипел от лютой боли и обхватил ладонями ослепшие гляделки, борясь с яростным самоубийственным желанием немедленно выцарапать их вместе с болью из глазниц. А ещё через несколько секунд «стёкла» сами собой испарились, так же внезапно, как и попали в глаза. Я убрал ладони от лица, и перёд прояснившимся взором тут же загорелись строки ожидаемого уведомления.