— Что сгодится? Для чего сгодится? — забеспокоился изверг.

— Для жертвы Чернобогу, — спокойно произнёс я, снимая заклятие невидимости.

— Ты… — выдохнул он с опаляющей ненавистью. — Граф, одумайтесь! Представьте, что с вами сделает мой о…

Договорить я ему не дал. Всунул в рот салфетку из микрофибры, которую нашёл в бардачке машины. Она отлично сработала в качестве кляпа. Потом я вернулся к девочке и взял её на руки. Её худенькое тельце было совсем невесомым.

— Ей придётся в машине поспать, — предупредил Ратимир. — Иначе не успеем до захода луны.

— Значит, поспит, — кивнул я. — Утром вернём к дому. Родители решат, что она бродила во сне.

— Да, хороший вариант, — кивнул граф.

Я отнёс ребёнка и аккуратно положил на заднее сиденье «Гелика». Устроить её поудобнее оказалось непросто: часть спинки была откинута, чтобы кумир Чернобога поместился внутрь. Но мне всё-таки это удалось.

С Изеславом мы так не церемонились. Просто загрузили его в багажник, кое-как подперев голову подушкой, чтобы он случайно шею не свернул во время поездки. Тот вращал глазами и что-то возмущённо гудел из-под импровизированного кляпа. Меня это больше раздражало, чем трогало.

Подходящая для наших целей поляна нашлась километрах в пяти от деревни, в глухом лесу. Когда-то полузаброшенный посёлок, по которому мы двигались, вёл к торфяным разработкам, но в последнее время, видимо, использовался только охотниками да грибниками.

Погода стояла ясная. Ярко светила Луна, заливая чащу серебряным светом. Было очень красиво.

Мы с Любомиром вышли из машины. Переоделись в заранее подготовленные холщовые рубахи. Потом достали стойки и установили по периметру поляны факелы так, чтобы они образовывали окружность. После чего взялись за лопаты.

Где-то через полчаса святилище было готово. Ратимир ходил по поляне, тихо распевая какие-то песни и что-то нашёптывая. Я не вмешивался — всё-таки знаний не хватало, для полноценного понимания ритуалов.

Когда пришло время доставать пленника и укладывать его в земляной желоб у подножия кумира, Изеслав притих.

Ратимир вытащил у него изо рта кляп. Потом посмотрел на меня и сказал: «Так надо». Я кивнул в ответ.

— Что вы делаете?.. — тихо и жалобно произнёс Изеслав. — За меня отомстят… не надо… зачем вам это?.. из-за какой-то девчонки? Да? Не убил бы я её, в конце концов… для неё это честь, стать женщиной с благородным… поймите же… я не убивал…

— Врёшь, — спокойно сказал я.

— Тебя исторг твой род, — вмешался Ратимир. — От тебя отказались родовые духи. Ты наш. Мы приносим тебя в дар богу.

— Нет, вы не понимаете… — по его щекам покатились слёзы. — Я же княжеского рода… нас нельзя вот так!.. что же за кошмар-то такой!..

Он всхлипнул. В этот момент я вдруг подумал, что, если бы не Любомир и то, что он мне показал ночью — то не смог бы продолжить.

— Ты благородной крови, — продолжал Ратимир. — Готовься встретить свою участь достойно, как подобает!

Граф взял Изеслава за плечи, я за ноги — и мы потащили его на капище. По дороге он продолжал причитать и плакать. И только когда увидел над собой кумира, наконец, притих. Он глядел вверх, будто загипнотизированный.

Ратимир отошёл от нас и зажёг ещё один факел возле основания кумира. Потом достал ритуальный нож и, склонив голову, передал мне.

Я поднялся и принял клинок из его рук. Положил его плашмя на свои ладони и начал нараспев читать слова древнего наговора, которые учил всю дорогу до этого места. Слова будто лились сами, без участия моего сознания.

«Только не больно…» — краем уха услышал я.

Я подумал о том, какую боль переживал во время предыдущих ритуалов. И понял, что готов пережить и худшее, даже с благодарностью. В боли я увидел что-то вроде искупления. Платы за отнятую жизнь.

— Пора, — сказал Ратимир, поглядев на небо.

Любомир встал рядом со мной.

Я опустился возле жертвы. Поднял клинок. Потом посмотрел в лицо кумиру, не переставая говорить то, что положено.

И в этот момент идол словно ожил. Деревянные черты лица изменились, потом вовсе стёрлись, образовав сплошную чёрную маску. А потом из дерева вышла уже знакомая мне крепкая мужская фигура, будто сотканная из самой черноты.

— Сейчас, — повторил Ратимир.

Я мощным рывком опустил клинок, метя в шею лежащего передо мной человека. Будто в замедленной съёмке я наблюдал, как железо входит в плоть. Как проступают первые капли крови. Потом клинок прошёл через шею насквозь, вонзившись в землю.

Изеслав дёрнулся и замер.

Чёрная фигура склонилась над ним. Опустила внутрь всё ещё трепещущего тела руки. Рывком достала что-то белесое из его груди. Смяла в ладони, и продолжала мять, пока это нечто не исчезло.