— А что, если да?

Я даже пискнуть не успел, как она припала к моим губам.

Поначалу я даже пробовал сопротивляться, честно. Даже подумал о Любомире. О том, как Ведана ему понравилась…. «Но теперь он живой! — тут же возникла в голове мысль, — значит, мы на равных! Всё у него ещё будет!»

А потом я вспомнил, как давно сам не был с женщиной. И от этого кровь вскипела, ударив в голову.

Спустя несколько мгновений я прижал её к себе как желанную добычу, с которой никак и ни с кем, ни при каких обстоятельствах не желал делиться.

И ей, похоже, это понравилось. Она отзывалась на мои ласки стонами и вздохами.

Уже понимая, что остановиться невозможно, я расстёгивал её платье, наслаждаясь каждым миллиметром её бархатистой кожи. «Да-да-да-да…» — шептала она. И тихий звук её голоса окончательно свёл меня с ума.

То, что это случилось прямо в лесу, только усиливало ощущения. В полном исступлении я наслаждался жизнью, уже не думая ни о чём. Любые последствия стали отдалёнными, ничего не значащими, по сравнению с этим моментом.

Потом, едва переведя дух, мы спустились по узкой тропе к узкой полоске песчаного пляжа на берегу. Искупались в прохладной воде, смывая с себя следы страсти лишь за тем, чтобы снова придаться ей на песке, который уже успел нагреться за утро.

— Знаешь… — сказала Ведана, когда мы, наконец, разомкнули объятия, — тогда, ночью… всё было иначе.

— Что ты имеешь ввиду? — насторожился я.

— Мне показалось, что ты будто играешь… целовался нарочно так неумело… скажи, а ты видел там ночных духов?

Она перевернулась на живот и подставила ладонь под подбородок, уперев локоть в песок.

— Нет, — ответил я, улыбнувшись. — Тогда я вообще ничего не видел.

Меня никогда не привлекали финансы. Маркетинг, продажи — другое дело. Там движуха важна, умение людей чувствовать, прогибать, когда тебе надо. На эмоциях играть… да, в какой-то момент я заигрался. Перестал чувствовать связь между успехом и правильными решениями. Почувствовал себя непогрешимым. Ну и начинающийся разлад с женой наложился. Я, видите ли, по её мнению, недостаточно быстро рос…

Теперь же пришлось нырнуть в финансы по самую макушку. Просто не было другого выхода.

«Ты слишком стар, чтобы строить карьеру с низов и заводить ученические связи, — говорил отец. — Поэтому у тебя только один путь: стать незаменимым. Для этого придётся развивать соображалку».

Чтобы проиллюстрировать свои слова, он прикасался призрачным пальцем к своему полупрозрачному лбу.

«Некоторые дома передают рутину специально обученной челяди, — продолжал старый князь. — Большая ошибка! И слабость. Которую мы с тобой будем использовать».

Я соглашался. И продолжал осваивать азы, начиная с высшей математики: теория вероятности, теория хаоса, математическое моделирование… в другое время у меня бы просто голова взорвалась. Но теперь я мог и активно использовал специальные заклятия, улучшающие память и и скорость мышления. Такие были доступны лишь высшим волхвам, и то не отличались стабильностью. Но с моими способностями их действие становилось постоянным. Приобретённые под заклятием знания никуда не девались даже тогда, когда я переставал их держать.

«Мы будем двигаться постепенно, — говорил отец. — Начнём с самого низа. Тебе нужно подружиться с князем Деевым. Войдёшь в доверие. Он откроет путь на Казначейство, а за ним — дорогу к управлению Имперским имуществом, в ведении которого сейчас находятся наши предприятия. Тогда и только тогда мы начнём готовить возвращение нашего рода».

Я кивал, и снова возвращался к учебникам.

По сути, старый князь предложил другой путь к вершине. Который мы с Ратимиром не увидели, когда обсуждали этот вопрос.

То, что я узнавал об Имперской финансовой системе, в целом соответствовало моим прежним представлениям. За исключением двух деталей, которые представляли собой своеобразные надстройки над открытой и общедоступной частью. Это специальные имущественные права благородных домов, которые учитывались в особом налоговом реестре и система наличных расчётов по закрытым сделкам между знатью. Я с ней уже столкнулся, когда расплачивался специальными слитками за право войти в Шатёр во время праздника. Впрочем, определяющего значения для экономики они не имели. Скрытой оставалась только сама знать и её особые права, но не базовые вещи. Иначе экономикой невозможно было бы управлять. И без того решения финансового регулятора временами вызывали недоумение среди специалистов-простолюдинов, потому что они не видели тех, в интересах кого эти решения принимаются. Но таких моментов старались избегать, поскольку они ставили под угрозу весь общественный уклад.