– Лаския, – произносит Руби, растянув губы в легкой улыбке, одной из многих в арсенале. – Доброе утро. Сестра Берис рассказала мне о ваших приключениях.

– Вот как, – произношу я и моргаю. Она все доложила вместо меня. Как она посмела… Я вовремя беру себя в руки, не собираясь сдаваться. – Что ж, я готова представить тебе свой отчет.

Руби поднимает руку, чтобы остановить меня.

– Мне уже известны все важные детали. Отличная работа. Я распорядилась, чтобы повар приготовил тебе лучший завтрак, ты наверняка голодная.

Я смотрю на нее в упор, не находя в себе сил пошевелиться или заговорить. Слова застревают в горле.

Я не глупа и понимаю, что это значит. И тон этот хорошо мне знаком.

Она хочет, чтобы я ушла.

Руби никогда не говорит прямо: «Уходи», это надо уметь уловить. Но сейчас я должна остаться, мне необходимо все ей рассказать.

Я заслужила это право.

– Мне надо рассказать тебе кое-какие подробности. – Я делаю очередную попытку. – Нам стоит…

Она вновь поднимает руку.

– Мне известно достаточно. Ты, видимо, гордишься собой, Лаския. Мед, как я понимаю, сработал эффективно.

Эффективно.

Я открываю и закрываю рот, изнутри поднимается горячая волна. Она решила приписать все заслуги себе, словно дать мед – самое сложное во всем деле, а вовсе не стоять и смотреть, как люди умирают один за другим. Будто главное – подбросить идею, а не реализовать ее.

Именно я сделала все, чтобы в море остались корабли с трупами.

– Руби, – я смотрю многозначительно и повышаю голос, – я хотела бы остаться и…

Она едва заметно качает головой.

– У нас будет время поговорить, Лаския, совсем скоро. А сейчас нам с сестрой надо обсудить последующие шаги.

Я смотрю на нее с недоверием. Значит, они с сестрой. А меня отправляют завтракать.

Я перевожу взгляд на сестру Берис и чувствую, как сжимается горло. Она привела меня к вере, объяснила, что мои дела очень важны, что я нужна Макеану. А теперь она смотрит сквозь меня и ожидает, когда я их оставлю вдвоем. Наконец я поняла, кого она мне напоминает.

В детстве у меня была подруга, у которой дома жила змея. Она никогда не моргала, просто смотрела прямо в глаза. Видимо, размышляла, как бы половчее укусить.

Ее платье было золотым. Той девушки, которая прыгнула в воду. С блестками и бахромой. Оно переливалось разными красками в воздухе, походило на огненное пламя в свете заходящего солнца. Она оттолкнулась от палубы, широко раскинула руки, а потом вошла в воду. Всплеск, и она скрылась. Потом вынырнула и стала хватать ртом воздух.

Живот скручивает до боли, к горлу подступает желчь.

Я сделала так много и теперь не готова смириться с тем, что все напрасно. Я поставила на карту все, поставила на бога игры не для того, чтобы меня потом просто погладили по голове, как послушную девочку. Если Руби и после этого не станет относиться ко мне серьезно, я докажу, что ей придется. И если мне предстоит сейчас уйти и остаться ни с чем, кроме собственного достоинства, его я им точно не отдам.

И я добуду что-то из посольства. Важное и новое. Заставлю их понять, что я способна на многое. Тогда Руби пожалеет, что не выслушала меня утром.

– Хорошо, – говорю я с улыбкой и надеваю маску. – Тогда я пойду. Очень хочу есть.

На закате второго дня пути на фоне заходящего солнца замечаем вдали башни Порт-Наранды. Наша кожа покрыта слоем соли, обожжена солнцем, мы измучены и истощены. Но мы смогли все вынести.

– Вот она, – с облегчением выдыхает Селли, не отводя взгляда от берега. Рот ее чуть приоткрыт, она сидит у румпеля неподвижно, словно не верит глазам.

Я, кажется, только сейчас понял, насколько маловероятно было, что мы все преодолеем и доберемся до берега. Я разглядываю лицо Селли в тусклом свете, и сердце сжимается от осознания, что мы совершили невозможное.

– У тебя все получилось, Селли, – говорю я.

– Еще не все, – поправляет она, и я склоняю голову, чтобы скрыть улыбку.

Никто не говорил со мной так, как она. И это прекрасно.

– Что будем делать, когда выйдем на берег? – спрашивает она.

После катастрофы первого опыта общения с духами она стала серьезнее, но я хорошо различаю скрывающееся за этим чувство стыда. Она не хочет думать об этом, не может думать, и мне это понятно. По крайней мере, на данный момент. Я обязательно доведу начатое до конца, но в следующий раз надо правильно выбрать время.