– Я даже не могу их увидеть, – возмущаюсь я. – Не говоря уже о том, чтобы просить.

– К этому мы еще вернемся. Увлечь – половина дела. Следующее, что важно, и ты видела это много раз, – жертвоприношение. Так же и у богов, но в этом случае размеры скромнее. Духи – существа несложные. Чаще всего подходит материальный предмет, имеющий для тебя какое-то значение. В последний раз я отдал им кольцо отца и медную монету, которая стоила меньше, чем они хотели бы получить, но для меня она была очень ценна, и духи это поняли.

– А что ты отдал им, когда мы бежали с «Лизабетт»? – произношу я шепотом и вижу, как Леандер мрачнеет.

– Сам не знаю. Может, часть времени? Или удачи. Силы, может быть. Что бы то ни было, я чувствую, что лишился чего-то. Но давай смотреть сейчас не на меня, вернемся к тебе. И это прекрасно.

– Вот уж не думаю, что смотреть на меня сейчас приятно. – Вижу, как взгляд его странным образом меняется, и спешу его отвлечь. – Расскажи о ритуальных флагах. Я видела сотни раз, как их развешивает Кайри, но мне в голову не приходило спросить. Это для увлечения или жертвоприношения?

– Для увлечения, – охотно отвечает Леандер. – Несложный процесс, не требующий больших усилий, но этим можно польстить духам, мол, смотри, ты такой важный, я хочу похвастаться, что могу говорить с тобой.

Лодку подбрасывает набежавшая волна, мы подпрыгиваем и приземляемся рядом. Наши ступни почти соприкасаются, только его немного больше и цвет кожи темнее, да и ногти подстрижены аккуратнее. Изумрудные змеи на его руке закручиваются рядом с моими линиями.

– Духи знают, что я говорю о них, – объясняет Леандер. – Позволь, я покажу тебе, как установить с ними связь. Я понимаю, ты и раньше пыталась, но сейчас их так много вокруг. Они часто появляются там, где я.

– Мягко говоря, верно?

– Ну, пожалуй. Каким будет жертвоприношение? Подойдет все, что для тебя значимо.

Оглядываю себя. У меня есть лишь затвердевшая от соли одежда и еще пара вещей. Но я не могу расстаться, например, с ножом, тем более попытка установить связь может оказаться неудачной. Да и моряк никогда не отдаст свой нож.

– Яблоко? – предлагаю я и морщусь. У нас и так мало еды, впереди еще ночь и день, а в животе уже урчит от голода.

– Может, прядь волос?

– Волос? – Я непонимающе моргаю.

– Они красивые. Впрочем, неважно, что я думаю. Тебе они, должно быть, тоже нравятся, иначе ты постриглась бы коротко и не стала отращивать косу во всю спину. Ухаживать за ними непросто, у вас на корабле не было душа – по крайней мере я не видел.

Мы долго смотрим друг на друга. Он разглядывал меня дольше, чем я думала, и он понимает, что невольно признался в этом.

Неужели он думал о том, как я мою голову? Лицо у него сейчас, как у хорошего игрока в покер, – видимо, таких мыслей у него все же не было.

Я молча достаю нож и отрезаю кончик косы, стараясь, чтобы не соскочила кожаная лента, которой я ее завязываю. Подняв руку, протягиваю волосы, удерживая большим и указательным пальцами, ветер уносит их, растянув в воздухе словно золотую нить. Приглядываюсь, чтобы понять, исчезли ли они, как у всех магов, но от растерянности определить не могу.

– Хорошо, – весело говорит Леандер. Он наклоняет голову, глядя куда-то в пустоту, и хмурится. – Ха, как интересно. Они даже не видят тебя. Ты для них невидимка.

Только боль в челюсти подсказывает, как сильно я сжимаю зубы.

– Лучше некуда.

– Знаешь, я правда никогда с подобным не сталкивался. Селли, ты уникальный человек. Я покажу им тебя. Если вдруг кого-то из них увидишь, выкажи уважение своей деликатной просьбой.

– Как же я их увижу?

– Увидишь, – усмехается он, – когда закроешь глаза.

– Закрою глаза? – Странный совет.

– Сосредоточься на звуках вокруг, – тихо продолжает Леандер. – Слушай шум волн, разбивающихся о лодку. Хлопки паруса. Еще эти странные щелчки.

– Это румпель, – объясняю я.

– Неважно, просто слушай. Это твой мир. Стань частью его. Слушай свое дыхание и каждый звук отдельно. Больше ничего не нужно.

– Ты каждый раз так делаешь? – Мне сложно расслабиться, когда кожа зудит от соли, веки подрагивают и норовят подняться, чтобы я могла посмотреть, не изменилось ли что за эти несколько минут.

– Нет, – отвечает Леандер, и я чувствую, как он улыбается. – Но я ведь особенный, ты не знала? Слушай звуки, матрос.

Я так и делаю, и уже через несколько мгновений удивляюсь, насколько велико их разнообразие – раньше я этого не замечала. Все они объемные, многогранные, мне-то казалось, что мы плывем в тишине, а здесь так же шумно, как там, на причале, когда на кораблях играл граммофон и танцевали люди.