— Французу привет! — сказал Вася уже перед гостиницей, помахал нам на прощанье рукой, погрузился обратно в свою девятку, и наши новые знакомцы укатили по своим делам.

— Такая вот фигня, малята, — пробормотал я себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь.

«Цеппелины» нас уже ждали на крыльце вместе со всей своей аппаратурой. Ян выглядел чуть бодрее, чем за завтраком, но все равно имел вид изрядно пожеванный после вчерашнего.

Закорская ярмарка проходила не в центре города, а на обширной зеленой поляне, примыкающей к местному пруду. На берегу стоял стильный такой кабак в форме здоровенной бочки. Этой достопримечательности Закорска было уже хрен знает, сколько лет. В двухтысячных его уже не станет, сохранится только в памяти. Но мои знакомые и однокашники все, как один, будут вздыхать о нем с тоской и ностальгией. Мол, эх, вот же было душевное местечко, не уберегли от пожара, а заново отстроить — желающих не нашлось. В детали гибели заведения никто не вдавался, так что сейчас, когда я смотрел на это нетипичное для советских времен заведение, в памяти не всплывало никаких драматических подробностей. Только сам факт будущего пожара. И множество историй о выпитом в этой «бочке» пиве. Собственно, бар и назывался «Бочка». И на его крыльце, которое было по совместительству пирсом, курили местные мужики.

На самом деле, какой-то особой яркостью закорская ярмарка не блистала, конечно. Так-то при этом слове представляешь себе многокрасочные шатры, горланящих скоморохов, медведя с балалайкой, цыганский табор… Из всего этого тут имелось только несколько рядов торговых палаток. И пара сцен, да. Большая, с навесом, ближе к краю леса. И маленькая, которая скорее не сцена, а просто деревянный настил на траве. На большой сцене в тот момент, когда мы подъехали и начали выгружаться, выступал хор бабулек. Перед жидковатой толпой таких же пенсионеров. Народ слонялся по поляне, бродил вдоль торговых рядов, кучковался и выпивал. Пока еще неактивно, время все-таки раннее.

Но наш размалеванный краской пазик внимание к себе привлек. Как чуждый и непривычный элемент на привычном и традиционном мероприятии. Выгружались мы под внимательными взглядами местных жителей. Настороженными такими. Мол, это еще что за явление?

Ну да. Чем меньше город, тем более придирчивое в нем отношение к внешнему виду. Казалось, что в Новокиневске довольно много неформалов, но когда мы приехали в Питер, поняли, что не так уж и много. А здесь в Закорске мы выглядели вообще… гм… уникально. Длинноволосых парней кроме нас на всей этой поляне не наблюдалось. Хотя нет, был один. Пожилой дядька в славянской косоворотке. С длинными висячими усами и жиденькими седыми волосами до плеч. И лоб перехвачен пестрой тесемкой. Явно член какого-то творческого коллектива народных танцев. И мы, ага. Патлатые, в коже и заклепках. Разве что рога мои «ангелочки» пока на головы не нахлобучили.

«Сейчас селяне похватают вилы и дреколье и устроят охоту на ведьм», — усмехнувшись, подумал я.

— Это вы музыканты из Новокиневска, да? — к нам почти бегом приближался кругленький лысоватый дядечка со смешно торчащими над ушами пучками волос.

— И что же нас выдало? — фыркнул я.

— Я Горлин, Иван Михайлович, — представился дядечка, пожимая мне руку. — Сергей Иванович сказал, что вы будете выступать у нас… эээ… Сейчас, подождите!

Мужичок принялся торопливо листать обычную школьную тетрадку весьма замурзанного вида.

— Ага… Так… — он кивал и шмыгал носом. А еще от него отчетливо пахло пивом. По всей видимости, он один из завсегдатаев этой самой «Бочки». — Сначала у нас выступают «Ромашки», потом танцевальный коллектив… Как называется? Ох, ни черта не разберу… Ага! «Ангелы Сэ»! Это же вы?

— «Ангелы С» и «Ян и Цеппелины», — сказал я.

— Про «Цеппелинов» ничего не написано… — растерянно пробормотал Иван Михайлович и снова пролистал пальцами чуть ли не всю тетрадку.

— Они входят в базовый пакет, — усмехнулся я.

— Что?! — вскинулся Иван Михайлович.

— Да нормально все, — сказал я. — Мы с Сергеем Ивановичем договорились, что у нас тридцать минут, вот мы и выступим. Две рок-группы по цене одной можно сказать. А остальное время тут потусуемся и про рок-фестиваль в Новокиневске расскажем.

— Рок-фестиваль? — переспросил Иван Михайлович.

— Ну да, — кивнул я с невозмутимым видом. — Вот у нас даже на автобусе написано. «Рок-Виски-Браво».

— А ничего, что… — Иван Михайлович смотрел куда-то за мое плечо. Я оглянулся. Парни стояли над сложенными на траве инструментами и совещались. Кажется, собираясь отправить засланца в «Бочку».

— Ребята, а вам пиво можно пить? — спросил вдруг Иван Михайлович.

— Я слышал кто-то сказал слово «пиво»? — тут же материализовался за моим плечом Ян.

Иван Михайлович судорожно сглотнул. Блин, смешной он, трындец конечно. Прямо персонаж анекдотов какой-то.

— Пиво пьем, — кивнул я. — Мы вообще нормальные, это у нас просто сценические костюмы такие. Как театральные, понятно?

— Театральные, ага, — эхом повторил Иван Михайлович. — Так это… Вам еще через полтора часа еще только на сцену. Там пока еще эти будут выступать… как их…

— «Ромашки», — подсказал я. — Что бы это ни было.

— Так что насчет пива? — деловито спросил Ян и упер руки в бока.

Иван Михайлович вздрогнул и потряс головой. Ну да, на незнакомых людей Ян может произвести очень грозное впечатление. Особенно в таком пожеванном виде.

— Так это… — проговорил он. — В «Бочку» сегодня свежее завезли, прямо с нашего пивзавода. Можно организовать. А девушки могут пока вещи покараулить, да?

Тут взгляд его замер на Кристине, которая величественно выплыла из двери пазика. В отчаянно коротком платье, обтягивающем ее идеальную фигуру как перчатка. И короткой джинсовой курточке. И волна платиновых волос.