— Нет, — отрицательно качнула головой, продолжая радовать Холодного мягкой и задумчивой улыбкой. — Он стоит на кухне. Я пока ещё не решила, что с ним делать…

— То есть, его жизнь всё ещё висит на волоске?

— Я не собираюсь лишать его жизни, Стас.

И, произнеся его имя… неожиданно мягко, едва не поперхнулась.

Это звучало так… обыденно. Словно она не впервые произносила его имя с такой интонацией.

— То есть — оставишь? — Его брови слегка изогнулись, выражая одновременно радость и удивление. — Я могу больше не переживать за него?

— Это слишком даже для меня.

— Прошлые цветы отправились в мусорный бак, — констатировал факт, больно задевший его эго тогда.

— Прошлые цветы и так были не жильцы, — Кристина пожала плечами и, заметив движение его руки в свою сторону, тихо добавила: — давай спать? Я правда устала за сегодняшний день.

Нужно было остановить это. Слишком… рано. Это всё. Слишком для неё. И боялась, что его прикосновение сейчас всё испортит. А она не хотела. Не хотела, чтобы этот вечер был испорчен.

— Давай, — вздохнул и, поняв намёк, убрал руку, закидывая ту себе за голову. — Я не против.

И, коснувшись кончиками пальцев бра над тумбочкой, погрузил комнату в кромешную темноту.

— Спокойной ночи, Тина.

— Спокойной ночи, — шёпотом ответила, чувствуя, как проминается матрас от его движений.

И, поняв, что Стас улёгся, тихо выдохнула.

Ночь.

Какой она будет?

Мучительно долгой? Или же наоборот: сладкой и стремительной?

Утро хоть не было ясным, но однозначно было добрым. Назойливое солнце было скрыто тучами, а прохлада, затянувшая город после ночного дождя, настойчиво пробиралась сквозь приоткрытое окно.

Стас продолжал лежать с сомкнутыми веками несмотря на то, что проснулся порядка получаса назад. Графа он давным-давно прогнал с кровати, а потому сейчас лежал близко к Тине. И не понятно, то ли это его ладонь грела её живот, то ли наоборот. Но было приятно до того, что Холодный даже пальцами боялся пошевелить.

Дышал тихо и размеренно, чувствуя как утренний свежий воздух проникает внутрь, заполняя собой лёгкие. И дышать было так легко. Он мог бы пролежать так целый день. Но слышал, как за дверью раздаются тихие шаги Антонины, и понимал, что совсем скоро эта идиллия подойдёт к концу. И от этой мысли веки слегка задрожали, а пальцы едва заметно дрогнули на её животе.

С губ Кристина тут же сорвался тяжёлый вздох. И ему пришлось приоткрыть глаза и силой воли убрать руку, согретую её теплом. Или наоборот.

Увидел как задрожали её ресницы, а носик наморщился. Закряхтев, Кристина развернулась на спину и усиленно потянулась. Задержав дыхание, Стас смотрел на зажмурившуюся девушку и ощущал как в нижней части живота происходит настоящая революция. В паху возникла тяжесть, а пульс участился, отдавая набатом в ушах.

С замиранием сердца ждал, когда откроет глаза. Ждал, чтобы увидеть её реакцию и понять, чувствует ли она тот же трепет, что и он.

— Доброе утро, — хриплый голос донёсся до Кристины, и она резко повернула голову.

Часто моргая, смотрела на Стаса, не сразу осознав, что вчера согласилась остаться на ночь.

На ночь?

Уже прошла?

Недоумевала, как эта ночь могла пролететь так быстро. Она бы сказала: молниеносно. Хоть ей пришлось потратить по меньшей мере час на то, чтобы погрузиться в сон… этот сон был сладким и крепким. Она ни разу не проснулась и ей не снились кошмары. Ей вообще ничего не снилось!

И, осмотревшись, она тихо спросила:

— А Граф?..

— Недавно слинял. Услышал Тоню за дверью и смылся.

— Сам дверь открыл? — её бровь изящно приподнялась. А голос… этот голос сейчас казался ему мёдом для его ушей. Слегка хрипловаты и на гораздо ниже, чем обычно.

— Поковырял дверь и Тоня ему открыла. — Снисходительно улыбнулся.

Но через секунду нахмурился. Потому что упустил, или просто не понял: не разобрал эмоций на красивом и немного заспанном лице. Только… растерянность.

— Поняла, — кивнув, она медленно откинула одеяло и одёрнула задравшуюся футболку. — Сколько времени? — Потянулась за телефоном, отмечая, что ей пришло сообщение от Тани и от мамы. — Десять? Так поздно?