— Ты, трусливое троллье дерьмо. Ты уронил ее! — закричал Дженкс, и его крылья напряженно загудели, когда я, танцуя, подпрыгивала. Явно расстроенный, Дженкс подлетел к сломанной клетке, где повсюду были вода и подстилка.

У меня перехватило дыхание при виде размытого пятна карамельного цвета.

— Рекс! Дженкс, берегись! — закричала я, когда кот набросился на клетку, разбив ее настолько, что Констанс смогла выскользнуть. В мгновение ока Рекс бросился за ней, Дженкс — по горячим следам, а Констанс пробежала по коридору и скрылась за дверью Ходина.

Я затаила дыхание от облегчения, но, да, это было нехорошо.

Дернув хвостом, Рекс похлопал по трещине, прежде чем присесть и ждать.

— Глупый кот! — крикнул Дженкс, его пыльца стала раздражающе зеленой, когда он вернулся. О, он вполне мог пролететь под дверью, но ни за что не оставил бы меня наедине с двумя вампирами. В плохом настроении он резко остановился перед Дойлом, уперев руки в бока и хмурясь. — Молодец, промокашка.

Я встретилась взглядом с Дойлом, когда он вытирал укушенный палец о край пиджака.

— Думаю, ты не возьмешь ее с собой, — обеспокоенно сказала я. Констанс не хочет возвращаться в Вашингтон? Любопытно. — Надеюсь, тебе понравилось в Цинциннати, — добавила я, желая, чтобы Финнис не посещал мою церковь. — Ты бы хотел, чтобы Айви или Пайк проводили тебя в аэропорт?

— Нет. — Финнис наклонил голову и, нахмурив брови, посмотрел на дверь комнаты Ходина. — Я… в порядке. Как думаешь, сможешь ее поймать?

«О, ты волнуешься, да?» Я переступила с ноги на ногу, расслабив руки.

— Айви остается, — сказала я ровным голосом, и пыльца Дженкса приобрела яркий, счастливый золотистый оттенок. — Нина присоединится к ней при первой же возможности. Убедись в этом. Если возможно, посади ее на самолет сегодня вечером.

Дойл вздрогнул, когда Финнис сжал челюсти. Шум крыльев Дженкса стал громче, и на мгновение я подумала, что, возможно, зашла слишком далеко, но затем немертвый вампир кивнул.

— Нине и Айви будет разрешено вернуться в Цинциннати.

Я сдержала радостное подпрыгивание, когда Финнис развернулся с быстротой нежити. Выпрямив спину и широко шагая, он направился к двери. Дойл скорчил недовольную гримасу, и я громко сказала:

— У тебя есть шесть месяцев. Если с проклятием ничего не изменится, я отправлю его на нелегальный рынок. — Потому что это была идея Трента, и она была хорошей.

Финнис резко остановился, темнота в комнате, казалось, сгустилась вокруг него. Обернувшись, он пристально посмотрел на меня и, наконец, выдавил:

— Я буду на связи.

Я не могла сказать, было ли это угрозой или обещанием, но он уходил, а Айви оставалась. На данный момент этого было достаточно.

Я кивнула ему, и внушительный вампир открыл дверь и вышел.

— Дойл! — воскликнул он, и взгляд живого вампира оторвался от крошечного, украшенного драгоценностями домика среди пролитой воды и подстилки.

— Это для тебя, — сказал Дойл, доставая из внутреннего кармана пиджака конверт. — У тебя есть время до конца месяца, чтобы оплатить счет, а затем он будет передан в суд по мелким искам.

— Дойл! — На этот раз с тротуара донесся крик Финниса, повелительный и сердитый.

Я открыла конверт и обнаружила счет за ремонт гаража аэропорта.

— Это не мелкие претензии, — сказала я, потрясенная суммой, и Дойл ухмыльнулся, его темные глаза сверкнули.

Дженкс протяжно и низко присвистнул, и его пыльца посыпалась на бумагу. Сжав губы, я сложила иск и сунула в карман, чтобы передать Тренту. Он нанес ущерб. Он мог заплатить, чтобы исправить это. «Видишь, я могу делегировать полномочия», подумала я.

— Напоминаю, я не работаю на тебя, — самодовольно сказал Дойл. — Есть еще вопрос о том, что ты заключила демона в тюрьму без суда и следствия. Мне нужно, чтобы ты… чтобы…

Слова Дойла оборвались, когда я подняла руку, прося его подождать, и уверенными шагами направилась к детскому роялю Айви и фиолетовой папке, лежащей на нем. Боже мой, как приятно быть на шаг впереди.

— У меня здесь оригиналы постановлений о заключении Ходина под стражу, — сказала я, открывая его и вынимая две папки, которые Дали доставил курьером. Одна была совершенно белой, другая — из тускло-желтого пергамента, волшебным образом состарившегося так, что на вид ему было более двух тысяч лет. — И судебный приказ Дали, объясняющий его побег и дающий мне право снова посадить его за решетку. Не будешь ли ты так любезен и не занесешь их за меня?