— Дженкс, ты не закопаешь это где-нибудь в саду? — сказала я, доставая лей-линейный амулет из гибкой, но тяжелой сумки, держа металлический амулет из толстой нити черного золота так, будто это была дохлая крыса.

— Без проблем. — Наклон крыльев Дженкса увеличился, когда он перекинул ремешок через плечо и с трудом вылетел в окно без экрана, его траектория быстро снижалась из-за веса ноши.

Я немедленно возобновила хватку на лей-линии, закрыв глаза, когда она ворвалась с удовлетворяющей легкостью. Сидя на полу, я послала свои чувства наружу, чтобы найти Ходина и Стеф на крыльце. Пикси превратились в яркие точки мысли, порхающие по саду под дождем. Гораздо более мрачными были фейри, притаившиеся в сухих местах. То, что они смогли жить в одном саду, было одновременно неожиданностью и чудом.

«А это что?» подумала я, чувствуя странный, слабый гул силы в половицах. Я не замечала его раньше, но я не очень часто мысленно осматривала территорию.

Все еще с закрытыми глазами, я сузила поиск, нахмурившись, когда проследила серебристую паутину энергетических лент, проходящих через пол и стены и поднимающихся над моей головой, как сеть, достигая кульминации в железном колоколе, который свисал с моего остроконечного потолка. Он окутал колокольню плотной защитной сеткой, невидимой до сих пор. Возможно, амулет «без магии», где нет магии, мешал. «Что за хрень?»

— Мне нравится этот, — сказал Дженкс, и я открыла глаза, обнаружив, что он вернулся, стоя на комоде и выглядя очень похожим на Питера Пэна, когда смотрел на эскизы Пайка. — Четыре удара, и ты выбываешь, — добавил он, тыча мечом в салфетку с четырьмя крестиками на ней.

— Это переплетенные буквы «M» и «W», — сказала я, решив, что защитная сеть, должно быть, была чем-то, что горгульи установили, чтобы защитить Биса и его перемещенную душу. В конце концов, они были стражами. — Морган и Уэлроу. Где амулет?

— В моем хранилище под надгробной плитой Пирса, — сказал он, изучая каракули. Я все еще не выбрала свой любимый вариант и даже не была уверена, что мне нравится эта идея. — Я подумал, что это просто четыре крестика. Один для тебя, Пайка, меня и… Трента? — Угловатое лицо Дженкса скривилось. — Не думаю, что Айви вернется в фирму, даже если она вернется в Цинци.

— Я тоже, — сказала я со вздохом. Айви была хороша в разбивании голов, но еще лучше она разбиралась в уродливых тонкостях политики, которые были такими же кровавыми.

— Четыре удара, и ты выбываешь, — сказал Дженкс. — Мне это нравится.

— Да, но суброса должна быть скрыта. Разве оставление метки каждый раз, когда мы что-то делаем, не выдаст этого? — Я вскарабкалась на тахту, когда нашла помятую коробку для карандашей с любовно изношенными наклейками She-Ra. Низкий диван уже несколько месяцев был моей кроватью.

— Ты можешь быть скрыта и при этом иметь логотип. — Дженкс рассматривал другой эскиз, грубую салфетку высотой с него самого. — Сделай заявление, не называя себя. Как Бэтмен. — Он повернулся, ухмыляясь. — Это было бы великолепно в качестве граффити, — сказал он, разглядывая набросок ромба между двумя параллельными линиями.

Верхнюю часть футляра заклинило — как обычно, — но в конце концов он открылся, и я, моргая, уставилась на потертые кончики пары дюжин цветных карандашей. «И один ртутный мел», удовлетворенно подумал я. Все еще в обертке.

— Нашла. — Я подняла блестящий, хрустящий сверток. — Отец, должно быть, положил его сюда перед смертью. Не помню, чтобы покупала его.

Дженкс уронил логотипы и подлетел ближе.

— Он не распакован.

Я нахмурилась, прочитав предупреждение о токсичности на упаковке.

— Вероятно, он пролежал там почти пятнадцать лет. Правда, без срока годности.

Вспышка страха пронзила меня, и я встала. Папа. Не биологический отец, с которым мама в настоящее время жила, а мой отец, порочно умный человек, который научил меня пентаграммам и успешно притворялся ведьмой, пока не умер от осложнений после укуса вампира, добыл, когда искал, образец незапятнанной эльфийской ДНК, чтобы отец Трента мог разрушьте проклятие, обрекающее их на вымирание. Я была уверена, что мой отец знал, что я — демон, рожденный ведьмой, и я все еще находила вещи, которые он припрятал для меня: книги о демонах, редкое оборудование для лей-линий, а теперь и ртутный мел.

— Почему у Ходина нет такого? — спросил Дженкс, и я нахмурилась.

— У Ходина нет работы, и все дорого, — кисло сказала я. Защитное покрытие затрещало, когда я опустила мел в карман. — Идешь? — спросила я, и Дженкс взмыл в воздух, в последний раз проверяя Биса, прежде чем последовать за мной.

Медленными шагами я на ощупь спускалась по тесной темной лестнице в фойе, задаваясь вопросом, не вообразила ли я, что мягкий щелчок защиты ослабевает, когда я покидаю свое высокое убежище. Плечи поникли при напоминании о Бисе, коматозном и бледном, но каким-то образом живом без души. Ходин обещал помочь мне найти способ вернуть его. Это было одной из причин, по которой я поклялась помочь вытащить его из бутылки, если другие демоны попытаются что-нибудь предпринять. То, что я смешивала эльфийскую и демоническую магию, казалось, никогда не беспокоило их так сильно, как Ходин, делающий это, и я серьезно хотела знать, что они отказывались мне говорить. Я была уверена, что это связано с Селфной, покойной женой Ала.