Отец Дейва Энатон Беккер работал оператором робоэскаватора в Новой Саванне и за её переделами. Он рыл каналы. То была простая рабочая профессия, но Дейв гордился папой так, как если бы тот служил мэром или работал банкиром. Энатон не имел собственного офиса в стеклянном небоскрёбе или маленькой фирмы, но зато этот честный и добрый человек все силы вкладывал в благоденствие будущих марсиан. Он верил, что его работа не менее важна, чем деятельность начальника полиса. Ведь как бы люди обошлись на новой для них планете без водяных систем? Этой мыслью о важности своей профессии Энатон тешил совесть каждый раз, когда укорял себя за бедность семьи.

Дейв давно не вспоминал эту пору своей жизни. В своих размышлениях о жизни он всегда стремился обойти печальные воспоминания. Между далёким прошлым и настоящим стояла возведённая им стена. Однако сейчас, когда он смотрел на реалистичную модель Марса и наблюдал за крохотной Новой Саванной, в его воображаемой стене возникла брешь. Из этой дыры пробился луч проектора, который стал неумолимо высвечивать перед мысленным взором человека сцены из его детства.

Среди множества мелькающих кадров Дейв почему-то выхватил один, на котором увидел мальчика за школьной партой. Этот ребёнок беззаботно рисовал на планшете робота-рабочего. Одна рука робота была с растопыренными пальцами, а другая – с клешнёй. Вообще-то шёл урок математики, а не рисования. Но мальчик был мечтательным, а потому не очень-то обязательным и собранным.

Учитель, надменно поглядывая на ученика, прошла мимо его парты, но неряха даже не заметил этого, настолько увлёкся своим рисунком.

– Дейв Беккер, если ты не будешь учиться как следует, кем ты тогда станешь? – строго произнесла мисс… мисс… Как её звали?

И как она выглядела? Дейв не помнил её внешность. На голове у этой мисс была странная копна фиолетовых волос. Такое точно никогда не забудешь. Ученики так и называли её за глаза – Копной-Свеклой.

Все одноклассники обернулись на Дейва, когда она сделала замечание. Он обмер и покраснел. Ему всегда было страшно, когда взрослые разговаривали с ним строго, он боялся множества взглядов, устремлённых на него. Но больше всего он не хотел падать в глазах Джейн.

В этот раз учитель потребовала встать. Дейв послушно поднялся из-за парты, чувствуя, как жар ударил в лицо. Он бегло поймал на себе взгляд Джейн. Кажется, вся эта сцена не представляла для неё ровным счётом никакого интереса. Как и он сам. Хотя другие ребята с интересом ждали, когда можно будет посмеяться над нелепыми ответами незадачливого одноклассника.

– Ты учишься хуже всех в классе, – продолжала учитель, дав повод даже самым отъявленным невежам почувствовать своё превосходство. – Ты не сосредоточен, ты всегда занимаешься на уроках чем-то посторонним. Вот сейчас… Почему ты рисуешь?

Дейв молчал.

– Почему ты рисуешь, когда мы решаем уравнения? Я кого спрашиваю?

– Потому что хочу рисовать, – тихо, но не так уж и робко ответил Дейв.

Одноклассники засмеялись, хотя он не сказал ничего смешного.

Мисс Копна-Свекла взяла с парты Дейва его личный планшетник и, проходя с ним вдоль ряда парт, показала изображение классу.

– Я не ханжа, – с тактом и расстановкой говорила при этом учитель. – Я всегда смогу разглядеть в ребёнке творческий задаток. Если я увижу среди своих учеников юного Ван Гога, кому безразлична математика, но кто рисует как настоящий гений, я дам такому ребёнку возможность раскрыть свой потенциал. Но, боюсь, художественное творчество не для тебя, Дейв Беккер. – Сделав паузу, Копна-Свекла сказала, глядя Дейву прямо в глаза: – В семье рабочего не родятся гении.

От этих едких слов сердце Дейва замерло, но лишь на миг. А потом разогналось с новой силой. Он сжал кулаки и почувствовал, как кровь в нём начала закипать.

Между тем учительница продолжала:

– Кого это ты здесь нарисовал? Что это за каракули? Это твой папа пришёл с работы с большим гаечным ключом? Он собирается побить тебя инструментом за то, что ты не сделал домашнее задание?

По классу прокатился хохот.

Зачем она издевается над ним и его отцом? Что ей такого плохого сделал папа, который трудится для каждого человека, в том числе и для самой Копны? И почему она выставляет его посмешищем перед всеми? Дейв сильнее сжал кулаки. Но он чувствовал себя как будто парализованным, потерявшим дар речи. Что он может сказать ей?

– Поглядите-ка, он хочет рисовать, – продолжала издеваться учитель так, как будто это действительно доставляло ей удовольствие. – А я хотела этим утром заняться выпечкой, приготовить пирожки своему ненаглядному сыну, вместо того чтобы распинаться здесь перед тобой. Но я почему-то пришла на работу, которую выполняю честно и профессионально. В этой жизни каждый должен что-то делать на высшем уровне. Каждый должен выполнять свою миссию. Какая у тебя миссия, Дейв Беккер? Расскажи нам. Может, ты хочешь стать художником?

Дейв молчал.

– Каково твоё предназначение в этой жизни? Мы выслушаем тебя и поймём, если ты внятно объяснишь свои цели. Ну же! Почему ты молчишь?

Дейв не проронил ни слова. Копна решила, что ему нечего сказать.

– Плохо, Дейв Беккер. Очень плохо. Тебе уже девять. В этом возрасте пора твёрдо знать, чего ты хочешь от жизни. Ну что, может подумаешь получше?

Дейв силился ответить что-то внятное. Он напряг воображение, чтобы прямо сейчас понять, чего же он хочет. И тотчас стены класса словно отступили перед ним. Здание школы рассыпалось как карточный домик, а земля ушла из-под ног. Перед его взором нарисовалась необъятная ширь космоса. Миллиарды звёзд и туманности, в которых от края до края можно блуждать сотни лет даже на сверхскоростном звездолёте. Миллионы необжитых планет и никем невиданных миров, пустынных или ликующих причудливой жизнью. Все эти картины побежали перед глазами мальчика. Сколько всего удивительного может приключиться там, в космосе, если ты – путешественник. И как мало для этого нужно – только свой космолёт. Может быть, самый простой и старый. Дайте только свободу.