– Я уберу руку, а ты не будешь издавать громких звуков, хорошо? – уже серьезным голосом спросил ректор.

Я активно закивала, и он медленно убрал ладонь с моих губ. Но из объятий не выпустил, крепко прижимая к себе.

– Вы ненормальный! – прошипела я тихо. – Отпустите меня немедленно!

– Ты не послушала меня! – его шёпот был полон гнева. – Ты решила, что сможешь ее перехитрить? Какого дьявола?

– Как вы вообще поняли, что я у нее под дверью?

– Да как не понять, когда ты сопишь на весь коридор, как хомяк в банке! – еще больше разозлился он.

От возмущения кровь бросилась мне в лицо.

– Я не сопела! – яростно прошептала я. – А вот вы что тут делаете, мне интересно? Решили пожить в комнате рядом со своей ненаглядной Ариадной? С чего бы? Брачный контракт вам нигде не жмет? Может, впишите туда ее имя?

– Да ты ревнуешь, крошка Лили, - изумленно и с придыханием ответил он мне в ухо. – Неужели я начал вызывать у тебя интерес?

– Ничего я не ревную, - гневно отрезала я. – С чего бы?

А сама с ужасом поняла, что да, так и есть, я ревную! Когда это я начала считать ректора своим мужчиной? Не может быть, это ерунда, я просто зла, вот и все!

– Как скажешь, дорогая, - ехидно согласился ректор. – Хочешь и дальше ломать комедию, и играть в недотрогу – не буду мешать.

– Что-то вы ловко игнорируете мой вопрос о том, что вы здесь делаете, - я вспомнила, что он мне так и не ответил. – Не хотите объясниться? Если все так, как я сказала, так зачем вам я? Живите со своей Ариадной, а меня отпустите!

Последняя фраза почему-то прозвучала горько, хотя я старалась говорить равнодушно.

Ну правда, он-то что тут забыл?

Хлопнула дверь комнаты Ариадны. Мы оба замерли, слушая, как легкие шаги удаляются по коридору.

Ректор выдохнул, развернул меня к себе и потребовал:

– А теперь посмотри внимательно и скажи: живет кто-то в этой комнате или нет?

Я огляделась: мебель такая же, как и у меня, вот только кровать была без подушек и белья, шкаф для одежды был пустой, а его дверцы распахнуты. Никаких признаков того, что здесь действительно кто-то жил.

– И что это значит? – я почувствовала себя глупо.

– Это значит, дорогая, что я здесь по той же причине, что и ты, - твердо ответил ректор. – Вот только я умею делать свою работу, а ты выдала себя за секунду.

– Вы тоже шпионили за Ариадной? Почему?

Он сел на кровать и закатил глаза, будто готовился рассказывать прописные истины нерадивому студенту:

– Потому, что есть подозрения, что Ариадна хочет протащить или уже протащила при помощи Герберта один редкий боевой артефакт, который не позволит мне ментально на нее влиять. А так как у нас тут академия, то все подобные магические вещи запрещены, и тот, кто пронесет хоть что-то сюда тайком, может быть обвинен в нападении на учебное заведение. Понятно теперь?

Я медленно кивнула. Про боевые артефакты я не слышала, в основном, были распространены бытовые предметы с магией, например, для быстрой стирки белья или против насекомых в саду.

Я даже просила однажды купить такой, но мачеха говорила, что это для ленивых хозяек, заставляя меня стирать руками в тазу ее тонкие блузки.

– И что вы услышали? – поинтересовалась я у ректора. – Герберт ей в столовой сказал, что привез какую-то редкую вещицу, которую она просила. Это оно? Она сможет использовать артефакт против вас?

Он взял меня за руку и потянул на себя, усаживая рядом. Обстановка была странная: мы сидели на кровати, в сумерках, а я чувствовала себя начинающим заговорщиком, который участвует в каком-нибудь дворцовом перевороте.

– Значит, я беру тебя в охапку и сегодня же увожу в Греймун, - задумчиво сказал ректор. – Академию я оставить без руководства не смогу, приезжать к тебе буду на ночь, а на день поставлю заслон на вход, чтобы никто не мог войти или выйти.

– Вот глупости какие! – возмутилась я. – В академии заперли, теперь в квартире своей запрёте? Не хочу и не поеду, хоть за волосы тащите!

Он посмотрел на меня: даже в темноте было видно, как его глаза полыхают огнем:

– Если она навредит тебе… - его голос сорвался, ректор взял мою ладонь и крепко сжал. – Я никогда себе этого не прощу. У меня нет выбора, понимаешь?

– Почему вы так говорите? – тихо спросила я, ошарашенная горячностью в его голосе.

– Потому что я… Дьявол, вот совсем не время! – он резко выдохнул и продолжил с мукой в голосе. – Ты решишь, что я спятил! Может так и есть, кстати. Не хочу говорить сейчас, в таких обстоятельствах, Лили. Ты хотела привыкнуть ко мне, так привыкай быстрей! Чем скорее ты перестанешь меня бояться и противиться, тем скорее я смогу тебе все сказать.