– Чей это дом? – спросила я, любуясь небольшими елочками, растущими под окнами.

– Мой, - просто ответил Габриэль, как будто речь шла о чем-то несущественном. – Пойдем внутрь, ты замерзнешь.

Внутри было тепло и тихо. Горели небольшие настенные лампы, создавая уютный полумрак. Ноги утонули в густом мягком ворсе ковра, который хотелось потрогать руками.

– Я и не знала, что у тебя еще и дом есть, - ошарашенно проговорила я, оглядывая дорогую обстановку. – Покажешь мне его?

– Думала, что я живу в академии или в маленькой квартирке в Греймуне? – ухмыльнулся он, подходя ближе. – Дом посмотришь обязательно, но завтра. Прямо сейчас я готов показать тебе только одну комнату…

Он замолчал, осторожно прикасаясь к моим плечам, мягко поглаживая.

– Какую?

– Спальню, - хрипло ответил он, медленно проводя по моим рукам до ладоней и увлекая за собой.

Я сглотнула, чувствуя, как тепло от прикосновения проникает в мое тело и кружит голову. Ноги одеревенели и едва переступали по лестнице.

Спальня была огромная! Наверное, как четыре мои комнаты в академии.

На небольшом подиуме высилась кровать, на которую я старалась не смотреть, уютный диванчик с двумя креслами и небольшой столик с какими-то закусками.

– Как тебе? Нравится? – спросил Габриэль, откидывая со лба выбившуюся прядь темных волос.

– Очень красиво, - пробормотала я.

Конечно, я уже догадалась, о каком «деле» он говорил, уходя с торжества.

Волнение шумело в голове, руки стали какими-то неловкими, я нерешительно мялась, переступая с ноги на ногу, не зная, как себя вести.

– Что с тобой? – вдруг спросил Габриэль. – Почему ты выглядишь так, словно приготовилась к самому худшему?

Его тон стал отстраненным и почти холодным, давая понять, что надо кое-что прояснить.

– Нет, все так, - я помотала головой, глядя на него. – Видишь ли… У меня совсем нет опыта в подобных делах. И я не знаю, как себя вести. Одним словом, мне неловко.

Он выдохнул и обнял меня. Жар его тела прогнал начинающуюся дрожь и немного успокоил.

– Я знаю, - тихо сказал он.
– Ничего не бойся. И делай все, что захочешь.

– Хорошо, - шепнула я, чувствуя, что начинаю краснеть.

– Ты сегодня такая красивая, словно фея из сказки, - тихо сказал он, расстегивая пуговицы платья на моей спине. – И я чувствую себя самым счастливым мужчиной на земле.

Я улыбнулась, наслаждаясь легкими прикосновениями.

– Ты тоже красивый, - шепнула в ответ. – И я ничего не боюсь, когда ты рядом.

Он едва слышно простонал, наклоняя голову:

– Ты с ума меня сводишь, ты знаешь это?

Его губы накрыли мои в нежном поцелуе, сотрясшим мое тело с головы до ног. Руки невольно скользнули по его мускулистой груди, цепляясь за широкие плечи. Ноги ослабели, и я беспомощно припала к сильному телу, с наслаждением возвращая поцелуй, позволяя стать ему глубоким и горячим.

Голову кружило, не хватало дыхания, и одежда стала казаться лишней. Я нетерпеливо потянула за его пиджак, желая дотронуться до теплой кожи.

Габриэль прервал поцелуй и, глядя почти черными глазами, рывком сдернул с моих плеч платье до пояса. Пуговицы застучали об пол, я вскрикнула от неожиданности, оставшись лишь в корсете и легкой сорочке.

– Подожди, - шепнула я, стаскивая оставшуюся на мне пышную юбку. Она упала к моим ногам, и Габриэль подхватил меня на руки, чтобы затем уложить на постель.

Он сорвал с себя пиджак и рубашку и выдернул ремень из брюк. Я зажмурилась, судорожно сглотнув. В голове шумело, кровь текла по венам, словно жидкая лава, а ладони покалывало от нетерпения.

– Открой глаза, крошка Лили, - хрипло попросил Габриэль, ложась рядом и притягивая к себе.

Я посмотрела в его темные глаза, улыбнулась и погладила по щеке.

– Очень одиноко, - призналась я тихо, - когда ты меня не целуешь.

Он снова застонал, осыпая мою шею жаркими поцелуями. Его руки пробрались мне за спину, распуская шнуровку корсета и отбрасывая его в сторону.

Сорочка так же была безжалостно отброшена прочь, и я инстинктивно попыталась закрыться.

– Не надо, - покачал Габриэль головой, отводя мои руки в стороны. – Ты прекрасна.

Его страстный взгляд пожирал мое тело, а внутри меня зародилось какое-то восхитительное ощущение от того, что он так на меня смотрит.

Сердце билось неровными толчками, кожа горела в тех местах, которых касались жадные губы. Удовольствие спиралью раскручивалось внутри, сосредотачиваясь в самом низу живота.