— Нет, — я достал платок и приложил. — Фиксируй, Кирюха, это оно, я тебе говорю.

Учитывая, что тогда мы с ним приятелями ещё не были, этот свойский тон его удивил, но снимок Кирилл сделал так, как я просил.

Я присмотрелся к следу на белом клетчатом платке. Видел я такое столько раз, что меня не обмануть. Кровь, пусть старая, запёкшаяся, но это точно кровь. Посмотрел ещё раз на эксперта, потом на остальных. Заметил пристальный взгляд Устинова, потом одобрительный кивок. Я даже не удивлюсь, если он это пятнышко увидел раньше, но до поры до времени помалкивал.

— А там чё? — Василий Иваныч показал вниз и направил фонарь к ногам погибшего. — Яха, не вижу. Он что, в кроссовках?

— Ага, — послышалось снизу.

— Значит, успел сменить обувь, чтобы уйти домой, но почему-то остался в рабочей куртке и штанах, — похмыкал Устинов.

— Новую получал недавно, — услышал разговор мастер Саня. — На смену в старой ходил, а потом новую надевал и домой шёл. Денег-то нет на одежду нормальную. А вот кроссовки у него козырные, дорогие! Фирма! Триста тыщ стоили, прикиньте!

— И где он взял такие?

— Да он калымил, работу брал, на даче у Артура, — мастер стал говорить тише. — Баню делал, печку клал. У Егорки-то руки золотые были. Артур ему денег дал целую пачку, еды пакет и кроссовки ещё свои подарил, малы ему были. Нет, — он замотал головой, — Егорка бы в них в яму никогда не полез, точно вам говорю — сразу бы сгнили от этой жижи, за день.

А мне пришла идейка, когда я заметил, как на меня смотрит сидящий в стороне Сан Саныч. Ментовский же пёс, обучался. И молодой, списали его явно до того, как нюх пришёл в негодность.

— Ищи, — я сунул платок ему под нос.

Кровь — это отличный носитель запаха, собака его чует прекрасно. Сан Саныч шумно понюхал платок и сразу потянулся к выходу.

— Вот и ищите! — крикнул Устинов, широко улыбнувшись. — Если чё, зови, Пашка!

Поводок натянулся, Сан Саныч рвался к широко открытым воротам. Я думал, запах мазута, масла и грязи ему помешает, но собака взяла след.

Следом за ним, очень быстрым шагом, вышел на улицу. Пришлось постоять, потому что рядом с корпусом ставили тепловоз, у которого из труб валил очень густой чёрный дым, настолько плотный, что казалось, будто окажешься в этом облаке — и сам станешь чёрным, как негр.

Один человек сидел в кабине локомотива, другой стоял впереди, размахивая красным флажком с разными интервалами, иногда с подозрением глядя на собаку. Когда машина остановилась, третий подложил под колёса здоровенную металлическую штуковину.

— На башмак! — крикнул тот, что был снизу, человек в кабине кивнул, и локомотив подался чуть вперёд, наезжая на неё.

Я шагнул было дальше, но долго идти не пришлось. Сан Саныч оглушительно гавкнул и рванул к куче ржавых тормозных колодок, лежащих под открытым небом. Все стёртые, использованные, ждут, когда их увезут.

А сидящий на самом верху парень со стрижкой полубокс, одетый в спортивный костюм и чёрные китайские тапочки-шанхайки, увидев нас, чуть не съехал с этой кучи. Перед этим он успел сбросить одну колодку вниз.

— Ты что здесь делаешь? — нарочито грубым голосом спросил я.

— Так это, — парень выпучил глаза. — А вы чё, из милиции? Из-за Егорки?

— Тебе вопрос задали.

Я подошёл ближе, держа Сан Саныча поближе к себе. Тот смотрел на парня, хвостом не вилял, а потом снова принялся тянуть, чтобы понюхать, что же находится в этой куче.

— Так это, — парень сглотнул. — Страшно, чё, все мужики охренели, когда услышали… а я это, — он сглотнул ещё раз и вытер лоб. — Я это, с техосмотра, — он показал на здание в стороне, такое же высокое и большое, как и остальные. — Ходовиком там работаю.

— Работаешь сегодня? — спросил я, подходя ближе. — В дневную смену?

Сан Саныч подошёл к куче и попытался раскопать что-то в колодках, но я удержал его. Тяжёлые, придавят ещё лапы, если съедут, и покалечат пса.

— Да! Там лайба зашла, — парень начал было махать руками, но опасливо посмотрел на Сан Саныча и убрал их в карманы. — Двадцать колодок надо менять, стёрлись в ноль. Там машина-шеститысячник, это, шесть тысяч тонн, короче, везла мимо Чёртовой долины, колодки стёрлись, пока тормозил, там же спуск резкий… ну вот, а колодок новых не хватает, надо ещё пару штук надыбать.

— И ты хочешь ставить старые? — уточнил я. — Уже использованные?

— Ну, когда пассажир приходит, — кое-как пояснял он, — тепловоз, то есть для перевозки пассажиров, то колодку меняют, если в ней толщина меньше двадцати миллиметров.

Парень поднял одну колодку с кучи, показал мне и отбросил в сторону. Она с глухим звуком ударилась в другую.

— А вот если грузовой, так там допуск пятнадцать миллиметров! Поменьше. Вот мне бригадир и сказал, чтобы я нашёл, какие с пассажира остались, их притащил, и это бы, чтобы поставил их, ещё бы на поездку хватило. Вот, нашёл как раз, — он нервно хмыкнул. — Можно идти, товарищ милиционер? Работать надо.