— Не очень, — я откинулся на сиденье. — Батя рассказывал, а я в школе милиции тогда был. Братва, стрелки, разборки, стрельба и взрывы. Всё как в боевиках, только хуже. Как на войне, можно сказать.

Ненадолго мы замолчали. Магазины уже закрывались, в нашем городе они редко работали допоздна, в обычные никто не ходил вечерами. У города тогда были огромные долги перед энергосетями, и даже уличного освещения не было. Опасно было здесь ходить по темноте, вот и не работало почти ничего.

Исключением были только киоски и мелкие магазинчики, где продавали водку. И, конечно, сейчас самое время для нелегальных местечек, где разливали самопал. Пусть и пишут на ней бутылках «Абсолют» и прочие известные названия, но на самом деле изготовили бадягу в соседнем подвале.

Дома, мимо которых мы ехали, порой были изрисованы красочным граффити, но куда чаще там писали мелом всякие обидные новости про Ксюшу из четвёртой или просто известное слово из трёх букв.

Но всё равно выделялись ровные надписи, сделанные через трафарет чёрной краской: «Видишь торговца дурью — отправь нам сообщение» — и номер пейджера.

— Видал? — я показал рукой. — Главная загадка города. Если увидишь барыгу и отправишь номер, за ним и правда приедут крепкие парни на машине без номеров, увезут, и больше его никто не увидит.

— Интересно, — Турок посмотрел на меня, сощурив глаза. — И что, сами не ловите?

— Ловим, — неопределённо сказал я.

— И как успехи?

Я промолчал, он сощурил глаза ещё сильнее, потом засмеялся.

— Тоже слышал, Паха, можешь не рассказывать. Когда ваши отправляли сообщение, чтобы на живца взять, никто не приезжал, будто они в курсе, что это менты отправляют. Значит, кто-то из ваших в доле с этим делом. Зато город очищают от наркотиков, да?

Я пожал плечами. Мы сами так не думали. Скорее всего, это или Слепой вычищал конкурентов, кто торговал дурью без его разрешения, или Кросс готовился к выборам мэра, чтобы потом показать избирателю, что он борется с наркотиками. В общем, здесь чей-то расчёт, и не факт, что на пользу населению.

— Зато барыги прячутся, — Турок посмотрел вперёд. — А чем больше они прячутся, тем меньше купят. Тут в натуре, как в «Городке», смотрел? Ужасы нашего городка, ха!

— Ты рассказал мне про две банды, — я потянулся назад, чтобы погладить Саню, пусть не скучает там, и вернулся на место. — А про третью забыл?

— Нет. Я — нет, а вот Слепой и Кросс, два кадра, проморгали её. Третья — зареченские, а пахан у них — Артур Долмаян. Я с ним общался лично, кстати, на прошлой неделе. Наполовину армянин, только по-армянски не знает ни слова и в Армении никогда не был. А себя русским называет.

— И что ты про него слышал?

— Ну я как на допросе. Ха, ладно, товарищ лейтенант, всё расскажу…

Он засмеялся — вообще он выглядел так, будто моя компания очень его расслабляла, а я отметил себе, что своё звание я ему не называл. Да и вообще, он знает больше многих жителей города, в ходу у него всякие жаргонные словечки, но не бандит. И не мент. Кто же он?

— Он по малолетке, пацаном ещё, сидел, шапку украл, но к блатным так и не примкнул. А в 91-м переехал к вам, стал сторожем на кладбище. Ну а кладбища, сам знаешь — золотая жила, особенно в наше время.

— Да, умирают все, а стоит это дорого.

— Не то слово, а братки любят, чтобы всё роскошно было. Ну а Артур ждал возможности. Начал под себя мелкие банды подминать, кто на кладбище кормился, а потом, когда влияние накопил, взял под крышу все ритуальные конторы в городе и подготовил мощный стратегический ход.

Турок сделал паузу и кивнул с таким видом, будто жалел, что не придумал такое сам. А я всё гадал, чем же он сейчас занят. Но, кажется, я догадался. И чем больше он говорил, тем сильнее я в этом убеждался.

— Он объявил, что с этого дня для всех бывших «афганцев» и прочих ветеранов горячих точек — похороны бесплатно, и для их родственников тоже, всё за его счёт. Тут и не надо говорить, что он с ними после этого закорешился. И когда на него наехал Кросс, Артур позвал афганцев на помощь, и те универмаговских покрошили из автоматов.

— Было дело.

— Короче, собрал он из них мощную банду, раздобыл оружие. И в городе у вас такое началось, что даже в Москве в криминальных хрониках показывали. Ну а у зареченских с тех пор репутация беспредельщиков и отморозков.

— И всё же, — я похлопал по карману, где у меня должен был быть телефон, но вспомнил, что в эти годы мобильники вообще были огромной редкостью, — Они как-то замирились. Ты и про это слышал?

— Да, и про это. Ну что, я за тебя, Паха, похоже, всё выяснил, что в этом городе творится. Жарко что-то стало.

Он широко ухмыльнулся, расстегнул куртку и опустил окно сильнее. По спортивной курткой жилетка, и в нагрудном кармане что-то лежит, плоское, прямоугольное и небольшое. Таких маленьких телефонов ещё нет, а для визитки это слишком большое.