Ника растерялась. Она ни разу их не надевала. В той жизни серьги не носила и мочки у неё проколоты не были. Мать не раз предлагала проколоть, и девушка знала, что получит в подарок красивые дорогие серьги, которые невольно привлекут внимание к её уродливому лицу.

Просьба мужчины не показалась бестактной или противоестественной.

Сбросив шаль, Ника стояла у зеркала и смотрела на отражение Руз, выглядевшей в этот миг необыкновенно хорошенькой. Голубые камни впитывали отблески свечного пламени, светились изнутри, отражались в зрачках Неженки яркими вспышками, сливались с цветом её глаз, притягивали взгляд.

Девушка не смела шелохнуться. Заворожённо смотрела на волшебный блеск камней. Ничего прекраснее в своей жизни она не видела! Будущую их обладательницу они сделают не только красивой, а и счастливой.

Не шелохнулась и тогда, когда к ней подошёл Ван дер Меер и стал за её спиной. Наблюдала, как он медленным взором окидывает стать Руз, как в его глазах читается немое восхищение.

Девушка вскинула руки, чтобы снять серьги, но Кэптен перехватил её ладони. Сжав, опустил, ненавязчиво прижав к бёдрам.

— Тебе они необычайно к лицу, — наклонив голову к плечу, продолжал изучать отражение в зеркале. Упивался виденным.

Ника засопела. В груди тяжело трепыхнулось сердце; тело окатила жаркая волна.

— Такие будут к лицу даже самой некрасивой женщине, — прошептала отрешённо. Сдерживая подступившие слёзы, подняла глаза к потолку.

Адриан отошёл к столу:

— Оставь их себе.

Забрав рулон с чертежами, прихрамывая, он спешно направился к двери. Прихватив трость, глухим голосом сказал:

— Посвети мне.

Ника поспешно сняла серьги и взяла подсвечник.

Догнала мужчину в коридоре, встала перед ним, останавливая. Отогнула на его груди полу кафтана и втолкнула во внутренний карман лоскуток с украшением. Прижала ладонь, словно накладывая печать:

— Я справлюсь, Кэптен. Нам позарез нужны деньги. Не продешеви.

Они спускались по лестнице.

Ника шла впереди. Она забрала у Ван дер Меера рулон с чертежами и освещала лестницу, высоко подняв подсвечник. Прислушивалась к уверенно стучавшей трости позади себя. Лёгкий сквозняк доносил до неё свежесть смолисто-елового аромата мужского парфюма, настраивал на лирический лад.

Девушка замедлила шаг. Вот бы остановиться, повернуться к Кэптену… пусть бы он врезался в неё, а она обвила бы его шею руками и… поцеловала…

— Руз, не спи, смотри под ноги, — вывел её из блаженного состояния строгий голос Ван дер Меера.

— Верно, голову свернуть можно, — проворчала она, поправляя рулон под мышкой.

— Что? — не расслышал Адриан.

— Лестницы, говорю, у вас слишком крутые, — подняла выше подсвечник.

— У вас не такие? — усмехнулся Ван дер Меер.

— Не такие, — буркнула она в надежде, что её не услышат. Возмущённо сказала: — Не лестницы, а настоящий тест на выживание в экстремальных условиях. Вверх — ползком, вниз — кубарем. Сплошное безобразие! Ах!..

Оступившись, схватилась за поручень. Рулон выпал из-под мышки и покатился вниз.

У Ники оборвалось сердце: накаркала! Она сжалась в испуге, взмахнула подсвечником, содрогнулась, когда неожиданно спасительная мужская рука схватила её сзади, удерживая за ворот платья. Попавшие в захват волосы вызвали адскую боль в гематоме на голове. Синяк на груди почти сошёл, а вот шишка на затылке, стоило её задеть, по-прежнему пульсировала жгучей болью.

Девушка зашипела и ухватилась за руку Кэптена:

— Задушишь, — тяжело дыша, завертела головой. Поморщилась: — Всё в порядке. Сам не скатись. А то и меня снесёт ударной волной.

— Госпожа Маргрит каждый день на могилу Якубуса ходит. Одна, — негромкий голос Адриана прозвучал в тишине с укором, царапнул по нервам ржавым гвоздём.

— Ты это к чему сказал? — развернулась Ника к мужчине, едва не выронив подсвечник. — Следишь за мной? Не хожу на могилу и не пойду.

Ван дер Меер тяжело вздохнул:

— Экономка сказала. Не в укор тебе. Я тоже на его могиле ни разу после погребения не был.

Подсвечник дрогнул в руке девушки; затрещал пролившийся воск; задрожало пламя свечей.

— Прости меня. Если бы не я… — покаянный голос Ники затих.

— Если бы не ты, то сейчас я не шёл бы за тобой.

— Если бы не ты, то вместо Якубуса в могиле лежала я.

Подобрав рулон с чертежами, Ника ускорила шаг.

Хенни закрыла дверь на внутренний засов, оказавшийся непривычно тугим и скрипучим.