— Откуда вы всё знаете? — задумалась над сказанным служанка.

— Учителя хорошие были, — ответила девушка. — Когда освободишься, пойдём с тобой к аптекарю пиявки мне ставить. Потом сходим к горшечнику.

— Поедите и пойдём, — сочувственно закивала Хенни. — Только сначала к горшечнику сходим, а уж потом к аптекарю.

— Почему попугай без цепочки? В камин не залетит? — зевнула Ника, снимая горячий чайник с крюка, и переходя к обеденному столу.

— Господин Ван дер Меер сказали, что раз уж Жакуй признал в госпоже Маргрит свою хозяйку, то никуда не улетит.

— Признал хозяйку? — удивилась Ника. Пододвинула мисочки с творогом и мёдом, взяла свежую булочку, налила чаю. Бурчала себе под нос: — Вот пусть она за ним и смотрит. Пусть кормит его, дарит ему игрушки, устраивает банный день. Пусть холит и лелеет. Ей же больше некого любить. — Громче спросила: — Кстати, где она?

— С самого утра ушли. Куда идут — не сказали, — предупредила Хенни вопрос молодой хозяйки.

«Снова пошла на могилу Якубуса», — подумала Ника.

Видела, как госпожа Маргрит тяжело переживает потерю сына. Непокорность дочери увеличивает её страдания и обостряет чувство одиночества.

Ника ощущала себя не менее одинокой. Что в том времени, что в этом — по большому счёту изменилось мало. Там она была нелюбимой дочерью, и здесь остаётся таковой. На неё по-прежнему оказывают давление, её мнение мало кого интересует. Ван дер Меер согласился стать её компаньоном лишь потому, что об этом его попросила госпожа Маргрит. Он не смог отказать ей из-за чувства вины.

— Перед уходом вы же его в клетку посадите? — косилась Хенни на попугая. Прошептала, пряча руки под передник: — Ирод в перьях.

Ника язвительно улыбнулась Жакую, внимательно за ней наблюдавшему:

— С превеликим удовольствием. Квакнешь на меня — завтра же отнесу на рынок и продам, — погрозила ему пальцем.

Жакуй вытянулся, переступил с ноги на ногу, издал булькающий звук и взялся чистить пёрышки.

**

В тесной лавке горшечника пахло сыростью. На пыльных стеллажах во всю стену стояли разновеликие кувшины, плошки, кружки. Добротные и недорогие, они предназначались для среднего и низшего слоёв населения. Вряд ли в эту лавку заходили горожане с туго набитым гульденами кошельком.

Как Ника и ожидала, на её вкус столовой посуды не нашлось. Ко всему прочему суетливый мужчина за прилавком оказался не хозяином, а продавцом. Он выразил сожаление по поводу отсутствия нужного товара и сказал, что хозяин крутит горшки в своей гончарной мастерской на Речной улице. Если госпожа желает, то может сходить туда.

Госпожа желала. Она решила поговорить с владельцем лавки лично и выяснить, сможет ли тот выполнить её заказ.

— Так это за складом госпожи Маргрит, — заверила её Хенни. — Склад у канала, а мастерская горшечника дальше по улице.

Ника едва поспевала за служанкой, которая шла непривычно быстро.

— Куда спешишь? — вконец запыхавшись, спросила она её. — Ты мне так сильно корсет затянула, что дышать нечем.

Простое платье с корсажем она носила дома, а в город выходила как того требовал этикет: в чёрном платье и кружевном траурном шарфе.

Хенни шаг не сбавила. Суетливо проворчала:

— Нам ещё к аптекарю надобно сходить и вернуться домой до того, как привезут ваши столы, — повернула к каналу.

По горбатому мостику они перешли на другую его сторону. Высокие здания богатого квартала сменили дома купеческих старшин. Улица стала грязнее, мосты встречались реже.

Склад госпожи Маргрит Ника узнала сразу. Помещением пользовались регулярно: на высокой двери висел большой новый навесной замок; земля у двери плотно утрамбована. Под кровлей крепился крюк для подъёма грузов.

Широкая дверь соседнего склада была распахнута. По перекидным сходням сновали мужчины, переносившие в него ящики и тюки со шлюпок, пришвартованных к причалу.

Хенни свернула в узкую улочку, сплошь застроенную складами.

Гончарная мастерская ютилась в небольшом строении. Из трубы вился дымок; дверь была открыта настежь.

Немолодой сутулый горшечник сидел за ножным гончарным кругом* и выкручивал большущий кувшин.

Заметив гостей, кивнул, здороваясь, собираясь остановить круг. Ника подала ему знак продолжать. Она подождёт. К тому же в мастерской есть на что посмотреть.

Печь для обжига глины занимала треть полутёмного помещения. Вдоль стен располагались многочисленные стеллажи и полки, предназначенные для хранения готовой посуды. Её скопилось немало. В углу стоял деревянный ящик с сухим просеянным песком, лежала глина.