Шрифт:
— Снова рисуете? — указала Хенни на чертежи.
Ника, молча, пододвинула мисочку с рисовой кашей и кусочком курицы. Понюхала. Аппетит не проснулся.
— А меня сможете нарисовать? — не отставала служанка.
Девушка кивнула.
— А Гуго? — осторожно спросила Хенни, наливая госпоже молоко в чашку.
— С этого бы и начала, — усмехнулась Ника. — Нарисую.
— И похож будет?
— Вот и оценишь. Пирогом угостила его?
Опустив голову, Хенни вздохнула:
— Угу.
— А о курице с цыплятами сказала?
— Всё сделала, как вы велели.
— Я велела? — возмутилась Ника, запивая кашу молоком. — Я всего лишь предложила тему для разговора. Вы уже целовались? — улыбнулась лукаво.
— Да ну вас, — отмахнулась Хенни, смутившись. — Поем, приберусь и пойду к госпоже Маргрит. Пойдёте со мной?
— Я жду Ван дер Меера. Надо с ним условия договора обсудить.
Служанка понимающе закивала:
— Вот его вы нарисовали, а нового капитана ночного дозора нет. Почему?
— Нарисую обязательно. Он в очереди стоит после Гуго Дудеса.
— А потом кого рисовать будете?..
Говорили ни о чём, говорили о пустом.
Ника поглядывала в окно и ждала Кэптена: он придёт, обязательно придёт, не может не прийти.
Глава 3
Ван дер Меер пришёл, когда совсем стемнело.
Ника уже не ждала его — перегорела.
«Не пришёл и не надо», — подумала она обречённо, глубоко вдыхая аромат благовоний. На душе было грустно и одиноко.
Сняв корсет, переодевшись в домашнее платье и распустив волосы, сидела в своей комнате у стола. Перебирала эскизы кофейни и вяло жевала засахаренные орехи и сухофрукты, выбирая их из небольшой серебряной таццы*.
Горящие в канделябре свечи отбрасывали на стены и высокий потолок мягкие расплывчатые тени. Под ногами топорщилась полосатая циновка из комнаты Якубуса.
В дом не доставили ни единой картины. Ника втайне надеялась, что хотя бы одна не окажется в описи арестованного имущества. Если завтра не привезут ковёр, то это станет очередным досадным разочарованием.
«Как можно было допустить разорение семьи, имея лавку тканей и склад?» — в который раз недоумевала она. Не укладывалось в голове, что таким образом Якубус мог отомстить матери за обманутые ожидания в получении наследства. При случае нужно заглянуть на склад и посмотреть что там к чему.
Часы на главных воротах города пробили девять раз.
Ника встала, собираясь лечь в постель. Сонно осматривалась. Преобразившаяся после уборки комната нравилась ещё больше. Когда-то в ней жила бабушка Руз.
Мебель на своих местах. Ложе такое же короткое, как в прежнем доме, но не высокое, что хорошо. Если бы была возможность отказаться от кровати-шкафа, Ника отказалась бы. Вместо него поставила бы большую кровать с высокими резными спинками, колоннами по углам и пологом в тон обоев. Такие уже давно делают в Европе. Но тогда нужен камин. Зимой здесь будет холодно и неуютно.
Девушка поёжилась и потёрла озябшие ладони — грелки сегодня тоже не будет. Выпила бы вина для согрева, но и его нет. Как-то всё грустно.
Неизбежное купание в ванне-«соуснице» на общей кухне также не вдохновляло. Ника вернулась к столу, пододвинула к свече план первого этажа особняка и всмотрелась в расположение кладовых.
Подходящая нашлась под лестницей, ведущей на верхние этажи. В ней и разместится санузел с небольшой ванной, рукомойником и «буржуйкой»*, трубу которой можно вывести на задний двор. Если продумать подогрев воды в баке над топкой и снабдить его краном, то и вовсе можно изготовить дровяной водонагреватель, своего рода «Титан»*. Кажется, такие станут изготавливать в девятнадцатом веке.
Девушка повернула голову на стук в дверь.
Пламя свечи метнулось, едва не потухнув.
Хенни вошла, как всегда, не дождавшись разрешения. Остановилась на пороге:
— Хозяйка, к вам господин Ван дер Меер пришли. Впустить?
Ника выпрямилась, поправляя на плечах большую индийскую кашемировую шаль. Молчала.
— Вы же ждали его, — напомнила Хенни, глядя на оплывшую свечу в своих руках.
— Ждала, — подтвердила Ника.
Раздумывала, впустить припозднившегося гостя или нет. Не знала, насколько будет неприличным встречать мужчину в домашнем платье. Наряжаться в дневное платье и делать причёску она уж точно не станет.