Ждала Ника недолго. Успела обслужить пару покупателей и озвучить два заказа Хенни, мимоходом отметив, что та права и приготовленные блюда скоро закончатся.

Волновалась: войдёт Дэниэл в кофейню или повернёт назад? Струсит или нет? Пора всем господам показать то, о чём они и так знают. Пора положить конец бессмысленной, никому ненужной вражде.

По вдруг обступившей её вязкой тишине поняла, что свершилось то, о чём она только что думала — её братишка не струсил!

В кофейню вошёл Дэниэл с упакованной картиной в руках — нарядный и немного смущённый. В белой рубашке и тёмно-синем строгом шерстяном полукафтане он выглядел выше и старше своих лет.

Давал ли парень себе отчёт в том, что делал? Готов ли был к поражению? Ника сделает всё, что от неё зависит, чтобы господа поняли — у Руз ван Вербум есть единокровный брат, от которого она никогда не откажется.

Кто-то тихо ахнул; зазвенела чашка; госпожа Маргрит, снова находясь в обществе свахи, привстала со своего места и тяжело села назад.

Торопливый шёпот прошёлся по залу лёгким дуновением ветра, коснулся разгорячённых щёк Ники. Она широко улыбнулась, когда не менее пунцовый Дэниэл подошёл к стойке.

— Я пришёл, — тихо сообщил он, беспокойно глядя в глаза сестры. Прошептал еле слышно: — Что теперь?

— Дэниэл! — вскрикнула Ника намеренно громко, спеша выйти из-за стойки. — Как я рада, что ты откликнулся на моё приглашение! А госпожа Лейфде почему не пришла?

Обняла брата, который, казалось, не дышал. Уголок картины упёрся в бедро девушки, мешая тесным объятиям.

— Бабушке нездоровится. Она велела передать тебе… — неловко сместив в сторону мешавшую картину, парень достал из внутреннего кармана полукафтана маленький чёрный бархатный мешочек, — вот это, — отдал подарок Нике.

— О, спасибо, — девушка снова обняла Дэниэла. — Я лично зайду к госпоже Лейфде завтра, чтобы выразить свою благодарность. У меня тоже для неё кое-что имеется.

За их спинами всё пришло в движение. Зашушукались кумушки, загремели тарелки, зазвенели чашки и приборы, задвигались стулья.

Ника господ не разочаровала. Прилюдно достала из мешочка золотой кулон на длинной цепи. Улыбаясь, подняла его в вытянутой руке:

— Шикарно, — любовалась васильково-синим крупным камнем в золотой оправе. — Спасибо.

— И вот… тебе… от меня, — Дэниэл вручил сестре картину.

И здесь Ника не оставила господ в неведении.

Сбросив полотно с холста, девушка ахнула. С портрета на неё смотрела Руз — нежная и красивая. Гораздо красивее, чем была на самом деле.

— Ты красивее, но у меня не совсем получилось, — смутился Дэниэл. — Это мой первый портрет.

— Что ты! — возразила Ника. — Очень похоже. Будто в зеркало смотрюсь. Платье красивое.

— Мамино, — парень опустил глаза. Спохватился: — Ты же не станешь сердиться?

Она поцеловала брата в щёку и снова обняла его.

— Не стану. Бесконечно рада, что ты пришёл. Ты молодец, — прошептала ему на ухо.

Раздвинув банки с чаем и травами, поставила картину на полку. Пусть все видят, какой у Руз талантливый братишка!

Её жест не остался без внимания: в зале морским прибоем нарастал шум возбуждённых голосов:

— Подвеску видели? Великолепный сапфирус.

— Старуха не утратила нюха.

— Вы заметили? Они похожи.

— Почему им не быть похожими? Отец-то один.

— Рама лепная, дорогая.

У стойки бара красноносый выпивоха жидко поаплодировал.

Другой пробормотал:

— Старуха Лейфде знает, что делает. Мальчишка при живой сестре не должен остаться один.

Если бы не более двух десятков свидетелей, Ника обязательно бы прослезилась. А вот посадить Дэниэла было некуда.

— Идём за стойку, — позвала негромко. — Поможешь мне? А то рук не хватает.

— Да, с радостью, — улыбнулся парень. — Только я ничего такого не умею.

— Писать-то ты умеешь, — шутливо возразила она. — Будешь записывать вот в эту тетрадь то, что я буду говорить. Ты появился вовремя.

Дэниэл пришёл в себя и уже не выглядел неуверенным или растерянным.

Ника быстрым взором обвела зал.

Несомненно, Руз с братом стали центром внимания и о них уже вечером заговорит весь город.

Госпожа Бригитта громко сопела, умилённо качая головой и утирая белоснежным носовым платком слезившиеся глаза.

Госпожа Сникерс, поджав губы, тяжело вздыхала, обмахивая лицо платком. Не сводила глаз с госпожи Маргрит.

Та выглядела спокойной и немного бледной. Опахало плавно двигалось в её руке. Ника снова позавидовала её умению держать себя в руках, когда было необходимо.