Я осторожно пожала все три по очереди. Только потрогав руку Киборга, подумала вслух:

– Вот это шкафчик!

Кент и Мальборо засмеялись:

– Наконец-то достойное слово! Не забывай, Киборг, устами младенца глаголет истина!

– Не такой уж она и младенец, – пробурчал Киборг, снова краснея от удовольствия.

– Ну это же для фигуральности, – объяснил Кент и снова с интересом обернулся на меня.

– А курит ли это дитя? – поинтересовался Мальборо. Он был фанат в табакокурении, и это был его любимый вопрос.

– Я не дитя! – я вскинула непроизвольно голову, рассерженная этим сравнением. – А курить еще не курю, но Берт обещал научить.

– Он научит, – усмехнулся Кент, быстро подсаживаясь ко мне на место, которое освободил Берт. От него исходила какая-то странная всепоглощающая волна уверенности и спокойствия, которые передались и мне. Я впервые видела его, но мне на миг показалось, что я всегда была с ним знакома. В его внимательных глазах с хитрецой я увидела свое отражение, и меня это так поразило, что я забыла из вежливости отвернуться.

– Научу! – подал голос Берт из угла, отвлекаясь от своего разговора с Аликом.

– Давай лучше мы тебя научим. Вот смотри, как это делается, – Мальборо, как эксперт в вопросе, присел передо мной на корточки, достал из пачки сигарету «Marlboro», чиркнул зажигалкой и затянулся с наслаждением. Затем передал ее мне: – А теперь ты.

Я приняла сигарету, попробовала еще раз затянуться и снова закашлялась, но уже меньше, чем в первый раз.

– Ничо, скоро привыкнешь, – заверил меня Киборг.

Ритуал посвящения в компанию был завершен, чему я была рада. Мне понравились все эти веселые и немного странные парни. Они так резко отличались от всех, кого я до сих пор знала, включая Андрея и его друзей, что было ощущение, будто я попала в другой мир. Здесь было безопасно и уютно, несмотря на несуразную лавочку из кирпичей и еще более несуразное место сбора. Мне еще не приходилось рассиживаться по подъездам. Что может быть более неприспособленным для бесед и встреч с друзьями, чем это место? Но теперь я предпочла бы остаться здесь, с ними, чем в самой шикарной и уютной квартире.

От моих мыслей меня отвлек Кент:

– Это тебя что ли Сабир бросил?

Вопрос был бесцеремонным, но здесь, видимо, было не принято вилять и церемониться.

– Ага, – сказала я, смутившись.

– Ну и дурак, – резюмировал Кент уверенно.

– Слышь, Альк, ты че-то говорила насчет него, – пробасил Киборг с высоты своего роста.

– Разобраться с ним надо, чтоб не обижал мою девочку. Больше ничего. По шее надавать и Кролу сказать, чтоб добавил. А больше ничего, – ответила Монтана, скучающая без Алика рядом со мной. – Слышь, Алик, время скажи.

– Много, – сказал тот, не поняв ее призыв вернуться к ней.

Мне не хотелось уходить. Но я посчитала, что пора. Мне не нравилась сама Алькина затея с разборками. Что это могло изменить? Что это дало бы мне? По большому счету ничего. Тогда зачем все это вообще было нужно? Я собрала всю свою наглость в кулак и объявила:

– Ладно, мне пора домой. Я матери обещала ужин приготовить, – причина должна была быть уважительной, и я соврала первое, что пришло в голову. Поднявшись со своего места, я дошла до лестницы и обернулась, ожидая Альку.

– Завтра-то придешь? – спросил Берт, еще не закончивший разговор с Аликом. Он сделал пару шагов в мою сторону: – Или мне зайти?

– Зайди, – пожала плечами я, уверенная, что он все равно не придет.

– Ой, я тоже с тобой, Сашк, засиделись мы, – спохватилась Алька. – Алик, проводишь?

– Ну, неохота, – отмахнулся Алик лениво.

– Ладно-ладно, – обиделась Монтана.

Последним, что я заметила, спускаясь по лестнице, был Кент, провожавший меня взглядом. Он улыбнулся одними глазами, подмигнул мне, и я скрылась у него из виду.

По дороге к остановке Монтана все время ворчала:

– Ладно, всплывет.

Я же молчала, размышляя о произошедшем. Я заглянула в неизвестную для меня до этого жизнь Альки, но, поскольку я знала ее натуру, это было для меня закономерным итогом ее легкомыслия. Я попала в компанию, в которой, возможно, меня тоже ничему хорошему не научат, хотя они, как я подозревала, еще были не самое плохое, что я могла бы увидеть. Видно было, что парни из благополучных семей, возможно, простых, но порядочных, просто балбесничают от скуки, играют на публику. Далеко не высшее общество, скорее, некая подъездная интеллигенция. Мне показалось, что в этой самой подъездной интеллигенции гораздо больше хороших черт и задатков, чем в иных правильных мальчиках из очень хороших семей. И тем не менее, их считают неподходящей компанией для хороших девочек. Странное деление людей на первый и второй сорт.