Вопрос, который, должен был бы волновать меня – понравилась ли я им настолько, чтобы они предприняли какие-то действия к Сабиру, в этот самый момент для меня вообще не существовал. Я почему-то думала, что этой встречей все и закончится. Но я ошиблась.

Глава 2.

На следующий день ближе к вечеру, когда я дочитывала текст, заданный на английском, ко мне пришли Берт и Киборг. Растерявшись не столько от того, что они знают мой адрес, сколько от того, что они вообще здесь, я хлопнула ресницами пару раз и пропустила их в дом.

Берт с благостной улыбкой чмокнул меня в щечку, приобняв, и позвал:

– Айда, с Кролом будем знакомиться.

Я не знала, кто такой Крол и зачем мне с ним знакомиться, но возражать не стала. Во-первых, мы с Алькой сами эту кашу заварили. Во-вторых, раз уж мы побеспокоили людей, надо идти до конца. Я пока не думала о последствиях и даже не представляла, что из этого получится. Ну, может, встретятся с Андреем кто-то из них, может, даже подерутся, если на словах не договорятся, наивно думала я. Чего же еще? Мне вообще не нужно было даже этого, я хотела только знать, почему он так со мной поступил. Я не позволяла себе расклеиваться и держалась только этой мыслью: почему, я должна была это знать – почему.

Искать Андрея самостоятельно я не хотела – еще подумают, что я за ним бегаю. А встретить его после произошедшего возможности не было, он просто исчез, хотя мы жили в одном дворе. Оставалось с тоской глядеть в окно на жухлую траву и опавшую листву и грызть себя – но разве это наилучший выход?

Я накинула куртку, обулась и пошла с Бертом. Все лучше, чем сидеть в четырех стенах и ныть. Я даже не воспринимала Берта как своего нового парня, для меня это была игра, я была уверена, что и для него тоже. Но все-таки хорошо, что они с Антоном пришли.

Между тем, Берт, которого, как оказалось, полностью звали Альберт Лисов, вдохновенно подошел к роли и придерживал меня всю дорогу за талию, иногда поцеловывал вполне целомудренно в щечку и трендел о разных впечатливших его вещах – от мотоциклов до одеколона. Это было удобно: он заменял собой радио, отвлекая от разных мыслей, и при этом не требовал никакого осмысленного ответа, кроме дежурных «ага» и «да». Киборг шел с другой стороны от меня и со вниманием слушал друга, так же неопределенно похмыкивая иногда.

В таком виде мы добрались до центрального проспекта Нового города, где на остановке стоял возле своей бежевой «шестерки» невысокий парень лет двадцати, поджарый, коротко стриженый. На черной футболке его была надпись АС/DС, спортивные штаны с белыми лампасами и белые кроссовки завершали образ делового человека. Заметив Берта и Киборга, он кивнул им, предварительно приветствуя, затем, когда мы подошли ближе, поручкался с ними и без всяких предисловий, оглядев меня, спросил:

– Сабир бросил? Разберемся. И кто подзудил, тоже выясним.

Они перекинулись с парнями еще парой фраз о каких-то сборах, после Крол запрыгнул в машину и отбыл по своим делам.

– А почему его прозвали Крол? – полюбопытствовала я у Берта. Я предполагала до встречи, что такое прозвище ему дали из-за выдающихся передних зубов, но нет, зубы у того оказались вполне обычные.

– Капусту любит, – пояснил весело Берт и потащил меня гулять дальше. Киборг, сославшись на тренировку, по пути отчалил, оставив нас вдвоем.

Берт же весь вечер развлекал меня. Что странно, я ни капли не боялась его, не волновалась за свою честь, а Берт на нее даже не думал посягать несмотря на то, что мы вроде бы считались парой со вчерашнего дня.

За это время я выяснила, что он из очень состоятельной семьи и воспитание получил на должном уровне. Отец его после известных событий годичной давности создал холдинг и влился в экспортный бизнес. Мать работала в мэрии по земельным делам. Быть обычным мажором Берту было скучно, хотелось друзей и приключений, тем более его открытый характер этому немало способствовал. Родители его, обеспечив отпрыска всем необходимым, включая квартиру и мотоцикл, но позабыв привить чаду какие-нибудь интересы и увлечения, занялись своими важными делами, а Берт, предоставленный сам себе и числящийся в последнем классе какой-то английской школы, отлынивал от учебы как мог, зато регулярно посещал место сбора их компании, поскольку друзьям предан был всей душой. Он пока не строил планов на будущее, да и не думал о нем, он жил здесь и сейчас. Берт мог часами рассказывать о своем мотоцикле или рассуждать о сортах баночного пива, сравнивать курорты Сочи и Крыма с турецкими и египетскими. Но считал, что лучше родины места нет. И его устраивала та беззаботная и безалаберная жизнь, которую он вел.

Вернувшись домой ближе к девяти вечера, я все еще улыбалась, вспоминая нашу с ним длинную прогулку по осеннему городу, совершенно освободившую меня от грустных мыслей и забот. Вспомнив, что уроки еще не сделаны, я засела за историю и физику, чтобы завтра не ударить в грязь лицом.

Через несколько дней я заметила, что Череп стал избегать меня в школе. Едва завидев меня в коридоре, он сразу нырял в ближайший класс, чтобы не столкнуться со мной. Его злорадная ухмылочка, запомнившаяся мне ранее, преобразовалась в некую затаенную злость, которая жалила меня каждый раз, если наши взгляды встречались.