А я подумал:

"Ох эти женщины!.. Ни малое их не удовлетворяет, ни многое..."

И попытался искушать ее:

– Мамочка, ты сможешь стать благодетельницей всей нашей стороны.

На это мамочка отрезала:

– Не делай никому добра, а не то потом проклянут!

Вот так задача. Ну никак это не вяжется с моею двойной бухгалтерией...

И приуныл я: видать, не спросят потомки обо мне с Евфросинией Петровной, не будут пытаться подвести баланс в моей Книге содеянное нами Добро и Зло...

Назавтра, после приключения на пруду, где-то уже под вечер, пришел к нам председатель Ригор Власович. Вместе со своей неизменной тетрадкой, которую носил за пазухой, принес он небольшую книжечку и протянул ее мне:

– Конец мелкобуржуазной стихии! Теперь даже мерить будем не по-ихнему. Ме-тер, слыхали?.. Вот чем будем мерить. Они все аршинами, а мы будем отмерять товар народу метра-ми!

– Сперва надо этот товар иметь, - вздохнул я.

– Будет!
– сказал он убежденно.
– Ежели Антанту разбили, то на штаны как-никак наберем.

Мне очень хотелось верить ему.

– Дай бог, - улыбнулся я, - нашему теляти волка съесть.

Ригор Власович посмотрел на меня с подозрением.

– Стихия.
– Потом обвел взглядом хату и спросил: - А где же ваша паненка?

– Пошла в волость, в костел.

Ригор задумался, но не проронил ни слова. Только глаза его, светлые и пристальные, потемнели.

– Вчера у младших Титаренков снасть отобрал. А рыбу отправил в город для голодающих.
– Он стиснул зубы, насупился.
– Живоглоты...
– Потом вздохнул: - Я вас, Иван Иванович, очень уважаю... Так не ходите на пруд. Потому как, если ничего и не поймаете, ну, может, несколько раков, а живоглоты треклятые на вас кивать станут.

– Хорошо, Ригор Власович.

– Вы думаете - я рыбы не наловил бы? Ого-о! И кто бы мне что сказал?.. Да как подумаю, что народ где-то голодает, не доживши до мировой революции, так с себя мяса нарезал бы - нате, люди, а мне и костей оставшихся хватит.

– Зачем же так? Революционер должен и о себе позаботиться. Один раз человек на свете живет.

– Нет! То не революционер, который в три горла жрет, когда народ голодает. Такого я расстрелял бы заодно с живоглотами теми, контриками. Нет, и не говорите мне!

Некрасивое угловатое лицо его пылало таким благородным гневом, что он определенно стал мне нравиться. Думаю, что в такую минуту он мог приглянуться любой женщине.

– Ой, Ригор Власович, идеалист вы!..

– А это еще что такое?

Я объяснил.

– Не-е, - покачал он головой.
– Живу на земле, как и думаю. А думаю про революцию.

Мысленно я его тоже записал в свою Книгу Добра и Зла.

Но приговор свой еще не вынес - пусть пройдет все соблазны: власти, познания человеческой мудрости, познания любви. Ибо тяжело человеку удержаться в чистоте, когда дано ему наивысшее счастье - овладеть этими тремя статьями личного могущества.

– Ну хорошо, - сказал я, чувствуя себя в это мгновение Мефистофелем, - революционеров очень много. Так много, что их подвигов да и их самих никто из потомков не сможет вспомнить. Так какое же воздаяние вы, коммунисты, получите за свою жертвенность, если и в бессмертие души сами не верите?

Ригор молчал очень долго. Только желваки играли на челюстях от досады: то ли на меня, то ли на самого себя. Потом сердито сверкнул глазами:

– Вот скажите мне, Иван Иванович, чья вера лучше - наша или тех живоглотов?

– Ну конечно же ваша.

– И наивернейшая, ведь так?

– Ну, пускай так.

– А что те живоглоты делали с революционерами, которые сбивали людей с ихней веры?

Я замялся.

– Вот видите, - укоризненно покачал головою Ригор.
– Так что вы меня с моей веры не сбивайте! Про душу я сейчас ничего не скажу, потому как, стало быть, образование у меня не такое. Но узнаю. И если ее, души той, и нету, все одно буду работать без корысти!
– Помолчал немного.
– А вы тут вашу паненку не эксплуатируете?

Я вытаращил глаза.

– То есть как? Я - да в роли эксплуататора? Ну, Ригор Власович!..

– Знаю, знаю. Но спросить - моя обязанность. А ну как она, к примеру, захочет вернуться в Польшу, так чтоб не сказала там: "И в Советской России меня, мол, все одно эксплуатировали".

– Не скажет. Она живет с нами одной семьей, а то, что зарабатывает в школе, все получает до гроша.

– Это хорошо. Мы должны быть безгрешны перед мировым пролетариатом... А как вы думаете, к кому она больше склонна - к живоглотам тем или к пролетариату?