Я вгляделась в его морщинки, в татуировку на предплечье, которая, казалось, двигалась и оживала, когда он сжимал кулаки. Нейт был весь напряжен, будто готовился сражаться в битве, о которой я не знала. Он был прав: эта ситуация была несправедлива по отношению к нему. Я приехала сюда по собственному желанию, но он остался ради меня.

— Хорошо, — ответила я, — так и сделаю.

— Спасибо. — Нейт расслабился и взглянул на кофейный столик перед нами. Там лежала папка. — Что это?

— Новые репортажи американских журналистов, — ответила я. — Наверное, Кейси зашла и оставила, когда я уже легла спать. Я сегодня рано уснула.

— У нее есть ключ?

— Да. Она же моя помощница, Нейт. Она не опасна. — Я закатила глаза.

— Ты должна запираться на засов, — недовольно буркнул он и взял папку.

— Если бы я заперлась, ты не смог бы войти, — возразила я, подобрав ноги. Нейт протянул мне папку.

Он фыркнул.

— Можно подумать, кусок железа помешает мне войти, если я услышу твой крик.

Я не стала говорить, что если кусок железа не помешает войти ему, то не помешает и любому другому. Я взяла папку и пролистала заметки. И вдруг мое сердце остановилось: я увидела имя Серены.

— Нейт, — прошептала я и показала ему статью, — ее нет на фотографии, но тут ее имя.

Если сейчас проверю телефон, в почтовом ящике наверняка будет оповещение от «Гугла».

Он взял у меня из рук листок бумаги, взглянул на фото и вздохнул:

— Она в Мазари-Шарифе.

— Где? — Вопреки себе я придвинулась ближе, коснувшись плечом его руки, и тоже посмотрела на снимок.

— Вот это здание. Голубая мечеть или святилище халифа Али. — Нейт указал на сооружение на заднем плане. — Она в Мазари-Шарифе или недавно была там.

Я не сдержала улыбки: статья была новая, она опубликовала ее вчера вечером.

— Серена жива.

— Жива.

И теперь мы знали, где она.

Глава десятая Натаниэль

Тайби-Айленд, Джорджия

Июнь 2014 года

— Семерка в угловую лузу, — объявил я, сдвинув кепку на затылок, наклонился над бильярдным столом и забил третий шар подряд.

— Черт, Фелан, — буркнул Роуэлл и закатил глаза. Наши друзья расхохотались и подняли бутылки. — Ты так все шары забить собираешься?

— Ты сам позвал меня в игру.

Я ухмыльнулся и оглядел стол в уголке нашего любимого пляжного бара в Тайби-Айленде. Здесь же были еще три стола для игры в американский пул, танцпол, вечно занесенный песком, и барная стойка, обдуваемая океанским ветром, — настоящее спасение жарким южным летом, когда даже в десять вечера стоит невыносимый зной.

— Тройка в угловую лузу.

Я забил еще один шар. В динамиках за спиной сменилась песня, и по раздавшемуся визгу я понял, что на танцпол вышла компания девчонок.

Музыку здесь всегда ставили отменную, хотя «Miss Jackson» и не была моей любимой композицией Panic! at the Disco. Теперь любимой стала «Northern Downpour», последняя песня, которую я слушал перед посадкой на рейс 826.

Блин, почему я сейчас об этом вспомнил? В памяти вновь возникли потрясающие карие глаза… Последние два с половиной года они являлись мне во сне чуть ли не каждую ночь. Изабо.

— Минус еще одна двадцатка, — вздохнул Роуэлл и прислонился к стене, видимо смирившись, что после сегодняшнего вечера его кошелек заметно полегчает.

— Сжалься над бедным парнем, — вмешался Торрес и провел рукой по темным, коротко стриженным волосам. Два года мы числились в одном взводе, из них год провели в «песочнице» [16]. За это время он стал мне близким другом, которого у меня никогда не было.

— С какого перепугу? — Я приготовился к следующему удару. — Шестерка в угловую лузу. — (Роуэлл отсчитал еще одну двадцатку.) — Уже жалеешь, что так много поставил? — бросил я ему через плечо.

— Я думал, ты парнишка с фермы из Иллинойса. — Он оглядел товарищей по взводу, которые пришли с нами в бар сегодня вечером. — Вы знали, что он чемпион по бильярду?

Все покачали головами.

— Откуда мы могли это узнать, из него же слова не вытянешь, — рассмеялся Торрес и отхлебнул пива.

— Ого, — бросил долговязый Фитц и немного отодвинулся: я склонился над столом и загораживал ему обзор. Я слишком закрутил шар, и удар вышел так себе. — Кажется, к нам в гости заявилось женское общежитие в полном составе.