Как и задумывалось, повторная атака началась с выхода на открытое поле остатков первой роты, которых вёл лейтенант Елизаров. В первые минуты большая часть идущих людей погибла, но «Шеф» и «Ланцет» сумели обнаружить и уничтожить двух вражеских пулемётчиков и гранатомётчика. На некоторое время снайперам удалось подавить оборону противника, чем и воспользовался Азаров – и спустя несколько минут его бойцы уже ворвались в окопы опорника, начав его зачистку. После лицезрения количества убитых сослуживцев перед этим опорным пунктом, разъярённые штурмовики, но негласному правилу, в плен никого не брали.

Спустя ещё несколько минут в село ворвался вначале один танк, затем второй. Взаимодействуя со штурмовыми взводами батальонов, они начали подавлять огневые точки противника, оборудованные в частных домах – и эти дома разлетались один за другим. В одной из боевых машин сидел сам Миша Хвостов, которого командир бригады отправил воевать лично, ибо никаких других танков в батальоне больше не было.

Остававшиеся в резерве танкового батальона три машины сгорели – по первоначальному докладу - от удачных попаданий «эскалибурами». Однако, почти сразу выяснилось, что имел место поджог – увидев, как горят на поле боя танки, находящиеся в резерве танкисты, сочли поджог собственных машин единственной возможностью избежать участия в столь рисковом предприятии. К их печали молодой командир танкового батальона, обозлённый на подчинённых за этот опрометчивый поступок, быстро принял радикальное решение отправить поджигателей в штурмовые порядки второго батальона, где они и оказались спустя всего лишь два часа после того, как полыхнули их танки. Не захотев принимать участие в бою за противоснарядной бронёй, горе-танкисты теперь были вынуждены идти на врага даже без бронежилетов – за скоротечностью принятого решения этот элемент снаряжения выдать им не успели. Тот экипаж, который отказался жечь свой танк, сейчас и работал вместе с командиром батальона.

Штурмовики первого батальона за полчаса расправились с гарнизоном опорного пункта, что фактически открыло двери для входа в село. Оценив обстановку, Гусев стал заводить взводы своего батальона на юго-восточную окраину Петровки, откуда пехота стала распространяться по селу.

В десять утра противник открыл артиллерийский огонь по окраине села, полагая, что своих там уже нет. Вскоре из города в село пошли резервы противника, которыми он вознамерился пресечь продвижение российской пехоты по Петровке. «Чемпион», летая на «Мавике» над полем боя, обнаружил выдвижение из Сталедара трёх танков противника.

– «Восток», я «Чемпион», наблюдаю выход из «Общаги» трёх коробочек.

Юра довёл полученную информацию командирам батальонов, но и Гусев и Васильев развели руками – им нечем было встречать вражеские танки. Миша Хвостов по рации сообщил, что у него заканчивается запас снарядов, и он вынужден выйти из боя на перезарядку, а во втором танке не было бронебойных снарядов, так как предполагалось, что стрелять он будет только по целям в селе – домам и огневым точкам – для чего в автомате заряжания он имел только осколочно-фугасные выстрелы.

Захаров ответил, что попытается выполнить пуск, но вероятность попадания была низкой, так как танки шли с другой стороны лесополосы, время от времени скрывающей их силуэты. Движение «коробочек» выдавал только столб выхлопных газов, и танки были всё ближе и ближе.

Как Илья и предполагал, пуск ракеты оказался бесполезным – добиться поражения вражеской техники не удалось.

Однако, ситуация резко изменилась, когда начал действовать пухленький и розовощёкий «Чемпион». Когда первый танк доехал до фермы, расположенной на северо-западной окраине Петровки, к нему подлетел FPV-дрон с противотанковой гранатой в качестве «полезной нагрузки». «Чемпион», работая стиками, спикировал под основание башни, туда, где торчала голова механика-водителя, который по старой танкистской привычке на марше вёл машину в походном положении, предполагая опустить сиденье и закрыть над собой люк только при прибытии к месту боя. Эта привычка сыграла с украинским танкистом злую шутку, а «Чемпиону» позволила взрывом гранаты поджечь танк. Так как механик-водитель был убит, танк через какое-то время остановился.

– «Восток», я «Чемпион», одна коробочка уничтожена, - Назаров поспешил обрадовать командира своим боевым успехом, сообщив также закодированные координаты места поражения танка.

– «Скиф», я «Восток», - Юра вышел на командира бригады: - Игрушками уничтожил коробочку противника. Наблюдаю ещё две, прошу огонь артиллерии.

Офицеры, находящиеся на командном пункте, оценили, как Трофимов, поучая Михайлова, который был старшего его по званию и занимаемой должности, в одном коротком докладе смог задеть все струны самолюбия комбрига.

Николай сидел за столом, наливаясь злобой. Уже давно нужно было прекратить эти мальчишеские выяснения, у кого острее язык и глубже знания, но между ними уже даже не кошка пробежала чёрная, а наверное, целый чёрный слон, и Михайлов, чувствуя, что ментально проигрывает Трофимову, был полон решимости раз и навсегда решить поднятый вопрос.

– «Восток», я «Скиф»! Ставлю тебе персональную задачу: через час ты лично сам устанавливаешь российский флаг на здание школы и докладываешь мне о выполнении приказа. В случае невыполнения приказа, будешь предан военному суду. Как принял? Приём!

– Принял хорошо, - ответил Трофимов. – Чтобы этот приказ не считался преступным, прошу обеспечить его артиллерийской поддержкой.

– Майор, - Михайлов подскочил со стула и заорал в рацию: - Да ты охренел! Вперёд! Немедленно! Через час доложить, что поставил флаг на школе! Время пошло!

– Разрешите выполнять? – спросил Юра, но в ответ ему была тишина.

В этот момент Трофимов впервые пожалел, что ещё не научился управлять FPV-дроном, однако, тут же подавил в себе криминальные мысли. «Другого комбрига у нас для вас нет», - мелькнуло в голове.