...

– Бывай. С...а

Когда Рашид ушел, Анвар Робертович машинально потер зверски болевшую ногу. Перелома нет и то хорошо.

Зверь какой...

А ведь его мы воспитали. Улица, потом армия.

Впервые за все время работы в КГБ, впервые за все время преступной связи с националистами, проникшими в партию - Анвар Робертович задумался о том, что он творит и чему способствует. Впервые он задал себе вопрос - а смогут ли они контролировать те силы, какие пестуют. Во что превратилось общество и кого оно порождает.

Тот же Габдулла профессиональный лжец, его отец был стукачом (Анвар Робертович посмотрел литерное дело в архиве) и сдал органам немало своих коллег... а Габдулла теперь на тайных сходках националистов говорит про то что "русские истребляли цвет татарской интеллигенции"... с..а, твой отец и истреблял, стучал на друзей чтобы самому пробраться к кормушке и пробрался. Ты говоришь о том, что русские забирают для Москвы наше, татарское мясо... а не ты ли его и отправляешь? Ты. Мразина лживая, конченая. Но его оружие - интриги и донос, а оружие этих - нож, кулак, заточка. А скоро и автомат - будет?

И что тогда?

01 марта 198 6 года

СССР, ТАССР

Казань

Очередная бессонная ночь - сколько их было и сколько еще будет...

Днем случилось серьезное ЧП на железке. В составе одного из поездов шел вагон со специзделиями из Ижевска, по правилам этот вагон сопровождала милиция. Точнее, спецмилиция, в Ижевске был спецполк милиции по охране оборонных производств, в него призывали как в армию, служили так же два года, у бойцов были автоматы и армейская форма - с милицейскими погонами. К спецвагону был прицеплен вагон с сопровождением, вот там и случилась трагедия: ночью один из "спецмилиционеров" сопровождавших груз застрелил двоих сослуживцев и тяжело ранил еще одного. Вагон остановили на ближайшей крупной станции - Казань. Выставили оцепление.

Пока ждали прибытия следователя - Торопов успел переговорить с задержанным и снять с него объяснения. Вообще-то делом должна была заниматься то ли "железка", то ли сама спецмилиция - но на железке не хватало людей, как всегда - а спецмилиция ближайшая находилась в Перми. Дело было очевидным, хотя и страшным - дедовщина. Обычное для советской армии явление, где-то неравнодушные офицеры давили ее - а где-то считали нормальным способом "воспитания молодых" и вступали в негласный сговор с дедами. Здесь дело кончилось плохо - деды не рассчитали, что у молодняка тоже оружие, причем постоянно, по правилам часовой на охране спецвагона должен был стоять не с штык-ножом, а с автоматом Калашникова с полным подсумком. Вот трагедия и случилась...

Поговорив с подозреваемым... хотя коего черта подозреваемый, дело очевиднее некуда - Торопов передал материал знакомому начальнику железки. Надо сказать, что он сделал для того несчастного паренька, ставшего убийцей все что мог - вписал в первичный материал его слова о том, как над ним издевались деды. Валиеву - начальнику казанской железки, тоже бывшему комсомольцу - Торопов доверял как самому себе. И знал, что тот зарегистрирует материал как положено - а дальше от него отмахнуться будет очень сложно. И паренька не расстреляют втихую, отсидит свои пятнадцать и выйдет, может даже по УДО. И это будет справедливо...

Греясь чаем в вокзальной забегаловке, Торопов смотрел на спешащих на поезд людей, которых должен был защищать и мрачно думал о том, что не давало ему покоя. Страна была беременна насилием. Вот эти деды, которые издевались над молодыми - кто они такие? Кто их научил так себя вести, кто их научил искать себе в молодых прислугу и собачонок для битья? Школа? Пионерия? Это ведь не в армии зарождается, это приносится с гражданки - а в армии приобретает подчас такие страшные формы, потому, что из казармы или из спецвагона никуда не денешься. Драки были всегда, еще до революции дрались - улица на улицу, женатые с неженатыми. Вон там, дальше - исторический район Казани, базар, там в пятидесятые, в шестидесятые - была драка каждые выходные. Только правила были, упавших не били, в мясо никого не забивали, а проигравшая сторона по традиции покупала для победителей пирожки с ливером на базаре, для чего их там жарили по двести - триста штук разом. Но из драки этой - выходили друзьями, вместе потом ели пирожки, а в понедельник шли работать. Никто не говорил, что если ты проиграл в драке, то будешь мне теперь прислуживать, никто не пытался унизить другого или других. Не было таких категорий как "чушпан", и уж тем более не было традиции коллективного обоссывания. За такое отцы-фронтовики - головы бы открутили.

А теперь это есть. В советской стране. Как так?

Доев пирожок и с грустью посмотрев на пустой стакан с чаем - еще бы выпить, но времени нет - Торопов пошел на выход. Их "розыскная" шестерка стояла далеко, на привокзальной площади было много машин, среди них были и милицейские, на одной была включена мигалка. Под ногами струились грязные ручьи, пахло весной...

– Майор Торопов...

Он повернулся. Аккуратный, средних лет человек - смотрел на него. Он машинально прикинул словесный портрет - так всегда делал.

– Нам нужно поговорить.

Майор покачал головой

– Мне это совершенно не нужно. Удостоверение предъявите

Человек принужденно улыбнулся, достал красную книжку

КГБ СССР

– Откройте

Камиль Ахмедович Исхаков. Скромно записан как "сотрудник", значит - оперативное подразделение. Кстати, говоря, еще десять лет назад - в УКГБ по Татарской АССР работали в основном русские. Это не значит кстати, что татарин не мог стать сотрудником, просто их после учебы направляли работать в другие регионы.