В ладони проводника появился платок. Он утёр им лысину, но та вновь моментально вспотела.

— Чёрт, — махнул платком Кузьма, — я же никогда такого не делал! Чтобы прямо билет выписывать, да ещё и бежать сюда, — он прижал подрагивающую руку к груди. — Но ради вас, господин, я решился на этот шаг.

Я улыбнулся: он явно лукавил и напрашивался на вознаграждение. Хм, а что? Нам еще долго ехать, прикормленный сотрудник не помешает. Залез в карман и нащупал заранее приготовленные два рубля:

— Благодарю! — я протянул руку для пожатия.

Кузьма сперва растерялся. Глянул на меня, затем уставился на мою ладонь как на что-то невиданное. Потом неуверенно протянул свою. Когда же он почувствовал купюру, лицо его расплылось в улыбке.

— Что вы, господин, это моя работа! — глаза его заблестели, и он стал мелко кланяться. — Я просто выполняю свои обязанности. Хотя, знаете, не каждому пассажиру стал бы так помогать.

— Конечно, — кивнул я. — И спасибо за литературную беседу. Материковский поистине мастер пера.

— Ну что вы, — глаза проводника сузились, и он ловким движением спрятал деньги во внутреннем кармане кителя. — Это я получил истинное наслаждение, обсуждая с вами столь интересную тему. И, если, Вам что-то понадобится — только скажите. Я мигом.

Кузьма ещё раз поклонился. Прижал руку к груди и ушёл, а я вернулся в купе.

Как только дверь закрылась, Тихон не выдержал и рассмеялся:

— А ты, ты, — он поправлял очки и пытался говорить сквозь смех, — ты видел его лицо, когда ты про падение сказал?

— Да уж, — улыбнулся я, — Забавная сцена вышла. Кстати, — я устроился на диване и, оперевшись о столик, посмотрел на Тихона, — расскажи про Жорика подробнее? Я же правильно понимаю, он тебя и в школе травил? За что?

Тихон сразу перестал смеяться. Снова поправил очки и, поморщившись, посмотрел в окно.

— Да так, — протянул он через минуту раздумий, — не знаю. Он кошмарил всех, кто менее родовит и не мог дать сдачи. Называл нас грушами, — его плечи дёрнулись, а голос стал печальным, — я думал всё это пройдёт, если с его сестрой, Лидией, подружусь и помогу ей с алхимией, но стало только хуже. — Тихон вздохнул и еле слышно добавил, — а теперь вот.

— Что вот?

— Мы все в одну академию едем, — ещё раз вздохнул Тихон, — кошмар продолжается.

— Не переживай и держись ближе ко мне — хмыкнул я, откидываясь на грядушку дивана, — у него теперь другие проблемы появятся.

— Это какие? — Тихон оторвался от окна и удивлённо на меня посмотрел.Я же лишь улыбнулся и ничего не ответил.

В купе повисла тишина. Тихон задумчиво крутил в руках очки, а я размышлял, где лучше пообедать. Заказать еду сюда или сходить в вагон-ресторан? С одной стороны лень, а с другой — я первый раз в поезде. Хочется всё увидеть.

— Слушай, — прервал молчание Тихон, — а зачем тебе это? В смысле, связываться с Чернышёвыми-Кругляковыми?

— Потому, что могу? — пожал я плечами. — Или потому, что красивая у него сестра?

— Да ну тебя, — отмахнулся он от моего шутливого тона, — я серьёзно. Они влиятельный род, у них связи везде. Особенно в академии.

— В академии? — спросил я насмешливо. — Ну-ка, расскажи подробней.

Тихон посмотрел на дверь. Прислушался и, понизив голос, будто что-то секретное собирался поведать, стал рассказывать:

— Не знаю точно, но ходят слухи, что их отец спонсирует какие-то особые исследования и связан с деканами и профессорами академии.

— Какие исследования? — спросил я из вежливости, чтобы поддержать важный для приятеля разговор. Сам же снова задумался о еде. Вон и желудок урчать начал.

— Говорю же, не знаю, — Тихон поправил очки, снова бросил взгляд на дверь и продолжил: — Что-то связанное с усилением магии. Говорят, они нашли какой-то древний способ, как у ЦПУ.

Я резко выпрямился. Сердце ухнуло и застучало сильнее. Неужели? Чернышёвы-Кругляковы тоже охотятся за духами древних магов?

— А что конкретно ты слышал про усиление? — я успокоился, расслабился и спросил как можно небрежнее, благо Стоев не заметил моей реакции. Вон до сих пор на дверь косится.

— Да ничего особенного, — Тихон пожал плечами. — Это же тема интимная.

— Да ладно? — удивился я, — в чём интимность-то?

— Ну, — Тихон тоже удивился и посмотрел на меня так, будто впервые увидел, — ты что, правда не знаешь?

— Неа, — я развел руками и улыбнулся, — расскажи.

— Ну, — Тихон смутился, но не стал отводить взгляд и продолжил: — факт усиления держат в секрете, это же считается позорным.